Нидин робко подошла к пострадавшим. Она ещё ни разу в своей жизни не лечила живых людей, только на симуляторе. Она глубоко вздохнула, прижала к себе приборы и спросила первого человека, что его беспокоит.
Клэд неустанно следовал за Нидин, помогал своей силой и присутствием. Большая часть пострадавших боялись противоречить молодому врачу в присутствии непоколебимой горы камня. Да и девушке за его широкой спиной было удобно прятаться от сочувствующих взглядов со стороны пациентов. Только постоянное шмыганье носом отвлекало её от постановки диагнозов. Она подумала, что простудилась, решила после осмотра проверить и себя.
Нидин осмотрела всех пострадавших, идентифицировала их, забила всю информацию в личные медицинские карты, чтобы врач смог воспользоваться данными в любой момент, и позвала профессора. Мужчина подошёл, и она заметила, что выглядел он уставшим и бледным.
– Принести вам горячий чай? – спросила Нидин, хлюпая носом.
Но ИнМертин молча схватил Нидин под руку и отвёл подальше от больных.
– Ты с таким вот лицом всех лечила? – спросил он с негодованием в голосе.
– Я не понимаю, о чём вы… – стала говорить Нидин и тут поняла, что всё это время она плакала.
Слёзы ручьями катились из глаз, воротник толстой куртки и футболка уже изрядно намокли.
– Ты почему не сказала, что тебе плохо? Что-то болит? – не отставал он от неё.
– Профессор, простите меня, я сама не понимаю, как так вышло, – Нидин вытирала слёзы, которые решили бежать из глаз ещё быстрее, когда их обнаружили. – Я хорошо себя чувствую, намного легче, чем до того, как всё произошло. Но там… мои родные, – она не договорила и, продолжая всхлипывать, обняла мужчину и спрятала своё лицо у него на плече.
– Вы зачем её обидели? – вклинился в разговор клэд.
– Реветь при больных – это непрофессионально, – уже мягче объяснил ИнМертин. – Им и так плохо, а ещё ревущий врач.
Профессор мягко похлопывал по спине Нидин и просил успокоиться.
– Ох уж эти впечатлительные дети, – посетовал он, посмотрел на клэда и спросил: – А ты чего её не увёл?
– Ну ревёт и ревёт, – клэд пожал плечами. – Вы, люди, часто ревёте.
– Глыба бесчувственная! – возмутился ИнМертин.
– Не надо про него так, – сказала Нидин, то и дело всхлипывая. – Он самый лучший клэд.
– Будешь реветь – отстраню от дела! Поняла? Ты мне тут всех больных перепугала!
– Они и так все перепуганы! – возмутился Као.
– Перед больными нельзя плакать, – разозлился ИнМертин. – Вы меня поняли?
Као и Нидин согласно покивали головами.
– Идите работать, – приказал профессор. – После все вместе будем сырость разводить.
У девушки от слов профессора внутри всё перевернулось, и слёзы сами высохли. «Он, должно быть, тоже кого-то потерял?» – подумала она, но спросить это вслух