При посредничестве Рима в Вестфалии с 1644 г. уже начали заседать два мирных конгресса: в Оснабрюкке, для переговоров с протестантами, и в Мюнстере – для делегаций католических стран. Но взаимопонимания достичь не удавалось, стороны выдвигала свои условия, не желая уступать. Мало того, каждый из участников войны вел собственные игры. Например, католические германские князья сражались на стороне императора, но и не хотели его усиления, чтобы он не ущемил их «вольности». Протестантские князья опасались своих союзников-шведов. Боялись, что они подомнут Германию под себя, и предпочитали сохранить слабую власть императора, своего врага. А дипломатия Мазарини хитрила, чтобы заманить тех и других князей под покровительство Франции.
Свои особенности имела и позиция Нидерландов. Там после «буржуазной революции» правители-олигархи постарались создать такие структуры управления, которые были бы удобны для них самих. Номинальный глава государства, штатгальтер, был всего лишь главнокомандующим. А вся реальная власть сосредоточилась в руках Генеральных Штатов. Теоретически выборных. Но практически возникла замкнутая каста «регентов» – около 2 тыс. крупных купцов и банкиров, которые и подмяли под себя всю политическую жизнь. Из них состояли и Генеральные Штаты, и штаты провинций, и городские магистраты. А с собственным штатгальтером Фридрихом-Генрихом Оранским олигархи враждовали. Опасались, что при случае он может прижать их. И приходили к выводу, что продолжение войны способствует укреплению его позиций. Поэтому из всех воюющих держав голландское правительство проявляло наибольшую готовность поскорее замириться.
А политика Швеции вообще преподносила сюрприз за сюрпризом. Как уже отмечалось, после гибели Густава Адольфа королевой там стала его дочь Христина. Отец мечтал о сыне и воспитывал ее, как мальчика. А когда он погиб, легкомысленная мать Мария-Элеонора бросила ребенка и укатила крутить романы в родной Бранденбург. Христину воспитывала тетка, графиня Пфальцская. Девочка получила великолепное образование, проявила способности, знала 8 языков. Политике и дипломатии ее учил регент Оксеншерна. Но за эти надоедливые уроки и опеку она возненавидела канцлера. Росла грубой и развязной сумасбродкой.
А Оксеншерне успехи шведского оружия кружили голову. Захватив Померанию, он счел, что эту область все равно никто не отберет. Прекратил активные действия в Германии и ни с того ни с сего напал