Поэтому я не стал ждать, когда хан снимет свои поддёвки и начнёт приводить угрозы в действие, а взял охранявших меня нукеров за шиворот и легонько стукнул их лбами. Хотел-то легонько, но был злой и перестарался или лбы у них оказались слишком слабыми. В общем, черепа с неприятным звуком треснули, а я крутанул уже мёртвыми телами вокруг себя. Кешиктены разлетелись в разные стороны, словно разноцветные матрёшки. А в моих руках уже сверкали лезвия двух клинков.
Охрана Угэдэя ребята тоже не простые, поэтому ко мне со всех сторон уже летели дротики и стрелы. Совершая немыслимые кульбиты, я как смерч пронёсся вокруг площади. Мои люди подстраховывали меня, но я работал в ускоренном режиме, а они нет. Мои небесные покровители в очередной раз спасали меня от смерти. Я видел всё: и распахнутые в удивлении глаза, и медленно летящие стрелы, и брызжущую во все стороны кровь. Я был везде и нигде. У ребят против меня просто не было шансов. И вот я стою против выпучившего глаза хана.
– Как ты думаешь, хан, в чём величие человека? – задал я риторический вопрос.
– Ты не посмеешь меня убить. А на твой никчёмный вопрос уже давно ответил мой великий отец Чингисхан.
Он говорил: истинное величие и высшее наслаждение человека в победе над своим врагом; в лишении его всех преимуществ; в стонах, рыданиях и слёзах любящих его; в обладании его женой и дочерьми.
– Незатейливо, – кивнул я, не ожидая услышать ничего иного. – А почему ты уверен, что я тебя не трону? Ведь ты хотел убить меня, почему бы мне не убить тебя? Этих смог, а ты чем лучше? – кивнул я в сторону мёртвых нукеров.
– Я хан! – расправил он плечи.
– А я Вася Селипёрздров. И что?
– Не понял? – вытаращил глаза Угэдэй.
– Ты думаешь, что твоё величие в огромных стадах баранов и сотнях тысяч напуганных тобой людей? – скептически спросил я хана. – Как бы ты ни кичился своей исключительностью, ты как был бараньим пастухом, так им и остался.
– Ты пользуешься тем, что вас больше и можешь говорить мне гадости, – буркнул Угэдэй.
– Я говорил тебе то же самое, когда за твоей спиной стояло два десятка бойцов, и, поверь мне, не испугался бы тысячи. По-настоящему велик только твой отец Тэ- мучжин. Земля ещё не рожала таких людей, да и не родит после. Он в одиночку из какого-то никчёмного народа козлопасов силой своего ума и воли создал империю, которая продолжала существовать после его смерти. А ты никто, ты винтик в созданной им машине. И хоть через два года ты станешь Великим ханом всех монголов, а через двенадцать сдохнешь от пьянок, воистину великим ты не станешь. Никто и не заметит твоей смерти, а наоборот, на твоих костях твои же наследники перегрызутся как настоящие дети рыжего пса. Так что живи, чмо. На первый раз я прощаю тебе оскорбление моей женщины. И не потому, что ты хан с навозом вместо крови, а потому, что ты два раза не позволил меня убить, а я приучен