– Я ещё вчера обозик кое с какими продуктами и барахлом в одно потаённое место отправил, там и пересидим, если с ханом полюбовно не поладим, – обрубил последние концы Диландай.
– А как в десятке?
– Здоровяк Угудай за нас, а остальные как получится, хотя понимают, что в случае чего хребты сломают всем. Все ведь видели, как вы тут миловались.
– Да мы тихо…
– Глупее влюблённых только куропатка, – покачал головой Диландай. – Ну, поспешим на встречу с повелителем.
Через несколько томительных минут лагерь заполнился гортанными криками, ржанием и топотом лошадей, звоном металла и повелительным рыком самого хана. Наступало время платить по счетам. Два десятка ханских кешиктенов быстренько окружили лагерь и крупами лошадей стали теснить всех на середину.
– Ну, здравствуй, Джучи, – ухмыльнулся мне вечно полупьяный хан. – Ждал я тебя, ждал, а ты всё не едешь и не едешь. Дай, думаю, навстречу поеду, может, дела какие важные тебя задержали, подсоблю если что.
– И тебе не хворать, великий хан. Дела у нас такие, что сами с ними справляемся, да ещё и на другое силы остаются, – ответил я спокойно.
От моего двусмысленного ответа желваки на скулах хана стали жёсткими, а глаза налились сталью.
– Ну, покажи мне принцессу-красавицу, воин, – сглотнув вставший поперёк горла комок, перешёл к главному хан. – Так ли она хороша, как об этом говорят?
– Приведите принцессу, – обратился я к Угудаю.
– Действительно хороша! – закатил от удовольствия глаза Угэдэй, когда Луиза мелкими шажками выплыла в центр круга. – Как звать тебя, прекрасная хатум?
– Луиза.
– ?..
В этом месте опешил даже я, не говоря о своей любимой. Она-то и испугалась больше всех. Чрезмерное волнение сослужило ей плохую службу, и психика дала сбой.
– Хорошая шутка, принцесса! – ухмыльнулся хан, вплотную подъезжая к девушке. – Я тоже люблю пошутить, – зловещим тоном произнёс он, приподнимая подбородок Луизы камчой. – Жаль, что такую красоту придётся отдать Великому Небу.
– Как, убить? – выдал я сам себя.
– А ты разве не слышал приказа моего покойного отца, что всех представителей рода Ваньяней, невзирая на пол и возраст, до седьмого колена предать смерти. А приказы моего батюшки исполняются беспрекословно. За этим лично следит всевидящее око мой старший брат Чаготай.
– Она не умрёт, – сказал я так спокойно, что у хана левая бровь поползла за ухо.
– Скажи мне, новоиспечённый десятник, так же хороша она в постели, как и обликом своим прекрасным? – остро сверкнул протрезвевшим взглядом Угэдэй.
– То дело личное, но ты об никогда этом не узнаешь, великий хан, – пошёл я на рога, а чего терять?
– Смел! – притворно восхитился хан. – Ай как смел! А не говорил ли я тебе, что возлежать надо с равными себе по крови, пёс?
– Насчёт пса, это не по адресу, – также невозмутимо ответил я. – Это не моя прабабушка спуталась с рыжим псом и наплодила от него ублюдков. А насчёт того, с кем спать, то тут вообще чёрт знает что получается.