ровели шмон. По одной начали вызывать к врачам, выдали нам новое белье после бани, халаты, тапочки, ночные рубах
и. Потом пригласили в столовую на кормежку.
Мы с подругами шутим: может, они нам
и кавалеров приведут? А я говорю
: неспроста все это – слишком мягко стелят, как бы жестко спать не пришлось… Баня, душ – хоть каждый день. Я уже начала думать о том, что где-то там, наверху, разобрались и начали вину заглаживать. Через пару дней снова вызвали на комиссию, обследовали. Зою и Тоню перевели куда-то, а нас с Валей Романцовой оставили. Потом я поняла, что шла выбраковка, как молодняка на фермах… Поведение врачей, обслуги, охраны говорило о том, что нас к чему-то важному готовили, а к чему – никто сказать не мог.
Вскоре одежду принесли модную, белье нижнее кружевное, туфли на высоких каблуках. То ли в кино нас снимать собирались, то ли по домам отпустить решили… В толк не могли мы взять, к чему такая
бутафория…
Я говорила Вале: не к добру все это, не к добру! И вот в один прекрасный день нас, несколько молодых, цветущ
их женщин, посадили в автобус
и повезли. Подвезли к шикарному особняку
за железным забором. Внутри охрана. Расселили по комнатам. Пригласили снова на досмотр. Врачи военные – под халатами виднелись погоны. Снова сфотографировали, помыли и – по комнатам. В комнатах чистота, везде ковры, дорожки, на окнах шторы, постели крахмальные, одеяла и подушки пуховые. Ну
– Сочи да и только! Дали кремы разные для смягчения лица и рук. Дальше – еще удивительней. Зашли в комнату
двое, сообщили: «Приказано сделать модные прически и маникюры». Ну, черт-ти что и сбоку бантик! С какой это поры в тюрьмах начали делать модные прически и маникюры?.. Снова сфотографировали. Живем на полном обеспечении, без забот и хлопот. Питание приличное, даже бутерброды с икрой подавали. Впервые в жизни в тюрьме икру попробовала
… По субботам и воскресеньям – торт расписной. А вечерами в кино водили. Ну, чем не жизнь? Принесли нам граммофон и кучу пластинок – веселись, танцуй, загорай… Через некоторое время сообщили, чтобы собирались в дорогу. Посадили в автобус. Везли ночью. Доставили нас к ярко освещенному зданию. Устроили перекличку. Расселили по одной в комнате. В коридоре охрана. В комнатах – все удобства, даже
кнопка для вызова дежурного была. Представили нам новую начальницу, майора медицинской службы. Она нам начала вежливо рассказывать, показывать, успокаивала, говорила: «Если будете хорошо вести, то увидите своих родителей, мужей
…» А как нам вести себя, чтобы заслужить освобождение, об этом она не говорила, только загадочно улыбалась… Даже лечила, давала пилюли, кому становилось плохо. В общем,
была нам за няньку, а кому так почти
мать родная. Нам же тогда было годков-то… По восемнадцать, по двадцать. Только от материнских юбок, белый свет еще не распознали в чем его сучки да задоринки. Она