Имея за спиной два десятка бойцов, фон Берг не колебался ни секунды. Хоть мелкую, но он сегодня победу одержит, хоть такой, но реванш возьмет! Ради мертвых друзей, Иеремии и Андерса, да и Элоизе будет приятно, если он явится с головами убийц ее племянника! Все это пронеслось в его голове за доли секунды, а в следующую он уже орал:
– Взять их! – Обнажая меч и бросаясь в бой.
Их было намного больше, чем Птиц – тех было всего девять. Но побежденные есть побежденные. Не успела Конфетка, действуя по-эльфийски молниеносно, тремя стрелами снять трех всадников, а Ворон и его полукровки – издать свой фирменный пронзительный вопль и поднять на дыбы коней, как кнехты бросились наутек во главе с Венгертом, а фон Берг обнаружил себя в гордом одиночестве погоняющим усталого коня на превосходящих числом ровно в девять раз противников.
Нужно отдать ему должное: осознав, что друг предал, кнехты бежали, а он сейчас умрет, Герберт фон Берг не остановился, не попытался удрать, а с яростью обреченного устремился к Сове: хоть одно доброе дело сделать перед смертью, убить поганую суку! Порадовать души друзей! Но Конфетка пустила стрелу прямо в центр лошадиного лба, и конь под фон Бергом рухнул, как подкошенный, не успев даже взвизгнуть.
– Он мой! – Крикнула Сова, спешиваясь. Ворон подхватил под уздцы ее горячую, как порох, или ее хозяйка, кобылу, остальные Птицы, свистя и подначивая, закружились вокруг, горяча тонконогих лошадей. Сова обнажила тонкие эльфийские сабли, закрутила их, искусно и эффектно фланкируя. Фон Берг поднялся из грязи, сплюнул. В последний раз он видел Сову зареванной девчонкой с длинными растрепанными косами и в драном платье; сейчас, увидев ее стриженной, в кожаной броне, с саблями в руках, он поразился ее сходству с Элоизой Сван. Те же сумасшедшие широко расставленные глаза, те же рот, скулы, мускулистая мальчишеская фигура и длиннющие ноги… Эльфийская грация делала ее более женственной и соблазнительной даже в мужской одежде, но сходство было таким разительным и недвусмысленным, что фон Берг мгновенно вспомнил сплетни о том, что Элоиза вроде бы в ранней юности родила от какого-то эльфа байстрючку. Ему вдруг стало смешно. Эх, мужики-то не знали!
Он ухмыльнулся широко, выписывая кончиком двуручного меча восьмерки и зигзаги:
– Что, шлюшка, помнишь меня? Помнишь, как попискивала, когда на моем ""е вертелась? Не соскучилась по моему дружку?
– Соскучилась. – И голос у Совы был почти в точности, как у Элоизы! – Я его отрежу, засушу и на поясе носить буду. Хочешь, петушиными перьями украшу? Тебе понравится.
– Языкастая, смотрю, стала! – Фон Берг сделал выпад, уверенный, что своими сабельками она его меч никогда не отобьет. Сова тоже это знала, потому ускользнула, быстрая,