но это запутывает проблему. Мы должны видеть разницу между откровением и его восприятием, а не между его более ранними и более поздними стадиями. Откровение, само по себе божественное и гарантированное, может от начала до конца быть принято, подвергнуто сомнению, оспорено, искажено, отвергнуто индивидуумами, в соответствии с состоянием ума каждого из них. Невежество, заблуждение, неверие и другие причины сразу не прекращают действовать, хотя откровение само по себе верно и неоспоримо доказано. Таким образом, мы не имеем никакого основания утверждать, что признанное откровение исключит существование сомнений и трудностей для тех, к кому оно обращено, или обойдется без их заботливого усердия, хотя оно может по своей собственной природе стремиться к этому. Непогрешимость не мешает моральному испытанию; эти два понятия абсолютно различные. Таким образом, нет возражения против идеи безоговорочного авторитета, как я предполагаю, что он якобы уменьшает задачу личного исследования, если только он не является возражением против авторитета Откровения в целом. Церковь или Собор, или Римский Папа, или согласие богословов, или согласие христианского мира, ограничивает запросы индивидуума не больше, чем Священное Писание ограничивает их; оно устанавливает ограничения, но, ограничивая их диапазон, оно сохраняет нетронутым их испытательный характер; мы подвергаемся испытанию реально, хотя не на столь обширном поприще. Предполагать, что доктрина неизменного авторитета в делах веры мешает нашей добровольности и ответственности, значит, в первую очередь, забывать, что в первые века были непогрешимые учителя, а еретики и раскольники – в последующие века. Возможно, существовали одновременно всесторонний высший авторитет, и всестороннее нравственное суждение. Более того, те, кто утверждает, что христианская истина должна быть приобретена исключительно личными усилиями, обязаны показать, что методы, этический и интеллектуальный, предоставленные индивидуумам, достаточны для обретения этой истины; иначе способ испытания, который они отстаивают, менее, а не более совершенен, чем тот, который исходит от внешнего авторитета. В целом, нет доводов против существования принципа объективности в развитии Откровения, вытекающих из условий нашей моральной ответственности.
9.
4. Возможно, мы будем настаивать на том, что Аналогия Природы противоречит нашему ожиданию продолжения существования некогда данного внешнего авторитета, поскольку, по словам уже цитировавшегося мыслителя, «Мы целиком несведущи, какая мера нового знания должна была бы быть ожидаема от Бога, если Он дал бы человечеству откровение; или насколько и каким способом Он чудесно должен был бы вмешаться, чтобы подготовить тех, кому Он должен первоначально дать откровение, для сообщения некоего знания и для защиты его в веке, в котором они должны жить, чтобы обеспечить его передачу последующим поколениям»; и потому «мы никоим образом не способны оценить, это ли откровение должно было ожидаться, и нужно
