Стоит ли объяснять, что Резник принимал в этом фиаско самое активное участие?
А теперь он стоит рядом с красными пятнами на щеках и придуривается.
– Красиво получится, – говорит тихо.
– Что красиво?
– Песня про человека, который вложил себя… – кашлянув, он оглянулся на дверь, – … в искусство.
Мне никогда не посвящали песен. Наверное, я должна быть польщена вниманием Резника, но подозрения не дают расслабиться. Разбитной шалопай, хулиган, смутивший покой одноклассниц, взволнованно переступает с ноги на ногу посреди пыльного класса, заваленного подростковыми картинами и скульптурами. Наверняка это розыгрыш, и сейчас в мастерскую ворвутся друзья Резника и учинят погром.
– Я не интересуюсь музыкой, – отвечаю честно, – но поздравляю тебя с покупкой гитары.
– Слушай, а правда, что из мастерской пропали твои работы?
– Правда.
Чуть напрягаюсь. Одну из моих работ разбили в туалете, вторую кинули на крышу гаража, третью пока не нашли. В этом месяце я единственная в кружке, кто работает с глиной, поэтому мои работы – очевидная мишень.
– Хочешь, я разберусь? – спрашивает, сжимая кулаки. – Найду, кто это сделал, и устрою им…
– Нет, спасибо! Директор уже разбирается. Малолетки развлекаются, с ними всегда так.
Тоже мне, защитник справедливости!
Резник хмурится, но не уходит. Кивает на темнеющий школьный двор за окнами и предлагает:
– Ты долго еще? Могу проводить.
– Не надо, я живу в соседнем доме.
– Знаю. Думал, тебе захочется пройтись.
– Нет, не хочется.
Я чихаю и, когда открываю глаза, обнаруживаю, что в мастерской никого нет. Резник исчез бесшумно, так же необъяснимо, как и появился.
Когда через двадцать минут я попрощалась с учительницей и выскользнула на темную улицу, у гаражей тусовалась обычная мужская компания. Они там зависают каждый вечер – курят, треплются, играют на гитаре. От толпы отделились две тени. Одна из них знакомая – Гриша, мой сосед, учится в параллельном классе. Папа платит ему за мытье машины, помощь в гараже и другие поручения, на которые у меня не хватает времени и умения. В знак благодарности сосед приглядывает за мной.
– Эй, Туманчик! Ты чего крадешься в темноте? – смеется Гриша. – Зубрилка зубрилистая, а ну марш домой! Сейчас сдам тебя на руки родителям.
Он ведет себя так, словно мне шесть лет, а ему, как минимум, двадцать. На самом деле нам обоим шестнадцать, хотя он старше меня на полгода. Тоже мне, разница!
– Эй, оставь ее в покое! – приближается вторая тень, и фонари вырисовывают фигуру Данилы Резника.
– Это ты ее оставь, Резник! – моментально напрягается Гриша.
– Ребята, да вы что! Вон же мое окно, даже видно, как мама у плиты стоит. – Я перевожу недоуменный взгляд с одного парня на другого. Гришка такой всегда, а вот что творится с Резником, я не понимаю.
Парни