Все становится еще хуже: в воздухе звенят гневные ругательства, и два огромных хоккеиста на бешеной скорости сбегают с лестницы. Сразу за ними несется Конор – с голой грудью, босиком, с наспех натянутыми клетчатыми боксерами, свисающими с одного бедра. Его светлые волосы взъерошены, а губы немного опухли.
– Вы гребаные мудаки, – рычит он.
– Что? – Фостер невинно моргает. Он показывает на кофейный столик. – Наша свинья хочет обедать. У нас домашнее животное, брат. Сначала домашнее животное, а потом вагина.
– Домашнее животное, потом вагина, – повторяет Мэтт.
Гевин отрывает взгляд от игры и с серьезным видом кивает.
– Мудрые слова Томаса Джефферсона.
– Я кормил его утром, – возражает Конор.
Фостер вытаращивается на него.
– Он ест три раза в день, эгоистичный засранец. Смотри, он умирает от голода.
Я гляжу на яйцо и его глупую морду, закрываю лицо руками и трясусь от беззвучного смеха.
– Дэвенпорт! – лает Конор. – Ты капитан. Я подаю на них жалобу.
Я поднимаю голову с еще дрожащими губами.
– А в чем жалоба?
Он тычет в воздух указательными пальцами.
– Я трахался.
– Это не жалоба, а констатация факта.
Фостер скрещивает руки на громоздкой груди.
– Не забудь: нужно просидеть пять полных минут, чтобы убедиться, что он все съел.
Кон со вздутыми на лбу венами хватает Пабло со стола. На мгновение кажется, что сейчас он метнет его в стену, но в последнюю секунду он еле слышно ругается и поворачивается. С кухни доносится тихое бормотание.
Я гляжу на Мэтта.
– Он же не будет готовить настоящую еду?
– Нет, правила не такие.
– А какие правила?
– Какие мы сами придумаем, – отвечает Фостер с ухмылкой. – Но суть такая, что на Пабло надо тратить по пять минут.
– Но идти против системы нельзя, – говорит Мэтт.
– Какой еще системы? – морщусь я. – Это полный бред.
– Он ест три раза в день, срет два раза в день и требует внимания, когда кому-то из нас скучно, и хочется поиздеваться над тем, чья очередь следить за Пабло.
– Но так можно делать только несколько раз в день, – добавляет Фостер. – Тем не менее сообщения с часу ночи до пяти утра очень даже поощряются.
– Это же все очень полезно, – говорит мне Алек. – Как ты не понимаешь?
– Со мной вы тоже будете такое вытворять? – Я содрогаюсь. Моя очередь в пятницу.
– Не, с тобой мы бы никогда такое не сделали, – уверяет меня Фостер.
Другие соглашаются.
– Никогда.
– Конечно нет.
– С капитаном никогда такое делать не будем.
Чертовы лжецы.
В четверг вечером нам с Деми удается найти время для второго сеанса. Мы опять встречаемся в ее спальне в особняке Теты. Она сидит, скрестив ноги, с виноградным чупа-чупсом во рту на кровати с фиолетовым покрывалом. Я развалился