– Спасибо вам, святой отец, – Мария погладила живот. – За сегодня так много случилось, наверное действительно пора отдохнуть.
Иоанн встал, поклонился Богородице. Чуть промедлил с неожиданным для него рукопожатием от её мужа. Наверное, это слишком фамильярно вышло.
Сановник уже дошёл до двери, как Александр ощутил что-то странное. Словно мягкая тёплая волна прошла через него. В комнате стало светлее. Он повернулся в сторону Маши. Дернулся от неё. Запнулся. Упал.
Мария стоит, окутанная золотым сиянием. Глаза им светятся так, что не видно зрачков. Немного больно вглядываться в этот свет. Саша уже видел это на записях, фотографиях, картинах. Сейчас устами Марии будет говорить Он…
Богородица повернула голову к сановнику и зазвучал голос, её, но с совершенно другими, холодными нотами.
– Благодарю вас, Иоанн. Вы организовали всё достойно.
Создатель.
Из её уст едва вылетели последние слова, а святой отец уже стоит на коленях, сжав руки, склонив голову.
– Как скоро будет организовано Собрание Сановников?
– Все спешно вылетают, Создатель. Все обещают прибыть максимум завтра. Сможем организовать всё на следующий день, Создатель.
Александр чуть отойдя от шока поднялся на колени и тоже сложил руки, наклонил голову.
– Тогда послезавтра. У вас теперь есть технологии, чтобы весь мир это смог смотреть. Используйте их.
– Да, Создатель.
– Александр, – Богородица повернулась к нему. Свет, тёплый и добрый, струится из её пустых глаз. – Не бойся. Я не причиню твоей жене вреда, как и вашему сыну, что находится во чреве рядом со мной. Тебе может быть тяжело, но такова ваша участь, от которой в итоге останется только добро.
Смирнов ничего не смог сказать, слова застряли в горле. Но Создатель и не ждал его. Золотое сияние спало. Мария захлопала глазами и стала удивлённо смотреть на стоящих на коленях мужа и сановника.
***
Семья Клейнов смогла получить билеты за час до отбытия. Надо отдать должное службе Восточного Берлинского вокзала – в очереди они простояли всего десять минут, хотя всё здание было набито людьми под завязку.
Конечно же, в кафе и на скамейках для ожидающих не осталось мест. И не только вдоль