С тех пор никто и никогда не беспокоил меня по этому делу. Через полгода я поменял квартиру и так и не узнал, забрал ли кто-нибудь с пустыря человека, убитого из-за моих денег и моего телефона.
* * *
Почему-то считается, что нам, людям творческим, не приходится вкалывать в поте лица из-за куска хлеба. Это неправда. Ради удачного кадра или нетривиального сюжета, порой, можно объехать полмира, сбиться с ног или сойти с ума. Но иногда, очень редко, нам везет, и сенсация приходит сама, зачастую самым неожиданным и нестандартным образом.
Как-то раз такая удача явилась мне под видом школьного приятеля, начинающего балетмейстера, подыскивающего себе подержанную иномарку. В машинах он понимал куда меньше, чем в па и поддержках, и, прослышав, что я подался в автомобильную журналистику, немедленно позвонил с просьбой подсобить.
Сперва мне страсть как хотелось отказаться. Терпеть не могу мотаться по газетным объявлениям, торговаться с владельцами ушатанных ведер и с умным видом давать ничего не значащие советы человеку, который все равно не будет их слушать. Затем я смекнул, что доброе знакомство с балетмейстером – не совсем бесполезная штука, и согласился.
Процесс, как и ожидалось, оказался утомительным. Денег у Макса было в обрез, чего не скажешь о запросах. Мы потратили четыре выходных, осмотрели чертову тучу автопомоек, но до поры до времени тщетно. К несчастью Макс, был упорен и ни за что не хотел сдаваться на милость победителя, соглашаясь на какой-нибудь простой и бюджетный вариант. Удивительно, до чего гордыми и глупыми бывают люди, выбирая свой первый автомобиль.
В какое-то воскресенье очередное объявление привело нас в гаражный кооператив неподалеку от МКАДа. Хозяин машины – обветшалого баварского чуда вызывающего пунцового цвета и сомнительной чистоты происхождения, потратил немало сил, охмуряя нас достоинствами своего жеребца. И хотя всякому было понятно, что его ведро рассыплется после нескольких километров московских улиц, он все же сумел уговорить нас сделать пробный заезд.
Мы выехали на МКАД. Водил Макс примерно так же, как танцевал: легко, изящно и без видимого усилия мысли. С необычайной легкостью он скорехонько разогнал тарантас километров под двести в час, после чего нам с владельцем машины оставалось лишь молиться, чтобы двигатель отказал раньше, чем тормоза.
К моему удивлению, обошлось без того, и другого. С дурацкими ухмылками перетрусивших дилетантов мы промчались пол-Москвы, развернулись и понеслись обратно, сохраняя все ту же балетно-молодецкую лихость. Я уже начал привыкать к такому режиму движения, как Макс внезапно затормозил и принялся поспешно выруливать на обочину.
Мне потребовалось больше минуты, чтобы понять причину его поведения и схватиться за фотоаппарат. За это время асфальт впереди окончательно расселся и оттуда, прямо из дорожного