Галич сам открыл ей дверь. На нем был дутый жилет, надетый на рваную футболку, на ногах пятнистые штаны и кроссовки. Жилет сильно оттопыривался на животе.
Он взял Вив за локоть и провел по квартире, показывая фотографии, развешанные на стенах. Над кроватью вместо полога был растянут югославский флаг.
Потом они под ручку спустились вниз по лестнице, сопровождаемые восторженными возгласами сидящих на перилах мужчин.
На другой стороне улицы находилась небольшая кафана, и они зашли в ее полутемное теплое чрево. Низкий деревянный потолок. Меню приколотое прямо к стене. Играл скрипач. Его рука, держащая смычок, летала туда-сюда, как безумная, казалось, он не играл, а отгонял надоедливых мух.
Из окон открывалась диковатая панорама на заброшенный пустырь, покрытый пожухлой травой. За ним на ветру раскачивались серые гладкие буковые стволы.
– Кафана – то же, что кафе? – спросила Вив.
– Это традиционный сербский ресторан, как в Греции таверны, а в Турции мейханы, – ответил Галич. – Здесь много едят и много пьют, слушают живую музыку и танцуют. Наши крестьяне всегда выкроят час, чтобы посидеть здесь, накуриться до одури и обсудить новости.
На столе появилась бутылка вина.
Галич заказал свиные ребрышки, картофельный салат и бобы со специями. Вив ограничилась картофельным салатом.
Перед поездкой она подробно изучила все доступные материалы. Галич родился в Белграде, учился во Франции, в 1932 году закончил Сорбонну. Потом вернулся в Сербию. В 1937–1938 годах воевал в Испании. Перейдя французскую границу, попал в лагерь. Год нелегально жил в Париже. Из Парижа кое-как добрался до Югославии. Воевал в партизанском отряде. В 1944 году находился в Западной Боснии и Далмации. Джерри, который дал ей эту информацию, полагал, что Ако Галич может кое-что знать об Анне Тремайн.
Шеф дал разрешение на эту командировку, но потребовал, чтобы поехала Вивиан, а не Фред. Она согласилась. Журналистское расследование по Анне Тремайн ее не особенно увлекало, но энтузиазм Фреда был заразителен.
– Вы попробуйте, попробуйте, – настаивал Галич на хорошем французском языке, немного обиженный тем, что Вив не спешит есть салат, – это вам не булочка с мясом.
Потом он отговорил ее заказывать темное пиво.
– Это пиво делают из торфа, который ногами давят македонские крестьяне. Выпейте лучше нашего домашнего вина.
Вино было рубинового цвета, терпкое и очень крепкое.
Вив терпеливо слушала его рассказы о войне на Балканах. Десятки боевых историй, которые, как ей казалось, он выдумывал на ходу ради того, чтобы ей понравиться. А она делала вид, что совершенно очарована его отвагой.
– Такой страшной войны еще не ведала земля, – рассуждал Галич. – Партизаны, четники, усташи, немцы, русские казаки, мусульмане, итальянцы, все пытались перерезать друг другу глотки. Правильно сказал Тито перед смертью – это была гражданская война. Все резали всех. Даже немцы и итальянцы