Он был эгоистом и волновался о себе и своей семье.
Теперь же на голову обрушилось понимание – самое страшное, что он отец, не сумевший защитить своего ребенка от ужаса, от насилия, и вряд ли теперь она сможет ему доверить свою безопасность.
Он мужчина, а значит, сейчас он ее враг.
***
Городская больница. Запахи лекарств и дезинфицирующих веществ.
Врачи и медсестры, санитары. Все бегают куда-то, что-то делают. А ему хочется орать во все горло. Бить стены. Бить людей, врачей, полицейских и даже следака. Хоть на ком-то выместить то, как заломило грудину так, что он не мог вдохнуть.
На него поглядывают, косятся. Он в их понимание мира не вписывается. А еще замечает злорадство и презрение.
С таким отношением, Пётр на своем веку сталкивался не раз, и научился срать на таких людей. Они ничто для него. Так, массовка и не больше.
Ведь встречают всегда по одежке. Вот и он в костюме, сшитом на заказ, дорогом пальто и эксклюзивными часами от известного модного дома, у этих людей вызывал зависть и презрение. Им не понять его горя. Они видят только то, что хотят видеть. Что дочку богатого человека изнасиловали, и теперь в отделении полно полиции, и весь город стоит на ушах. А ради простой девчонки такого бы шума не устроили.
Шепотки неслись вслед его шагам.
Даже пациенты, лежащие в отделении травматологии, и то смотрели осуждающе.
Людям ведь не объяснишь, что свой достаток и положение он заработал сам. Кровью и потом. Задержками на работе. Потерей первого брака. Нервами. И уже седыми висками. Хотя ему еще и сорока пяти нет.
Он и объяснять ничего не собирается. Всем рты не заткнешь. Его это не трогает. А вот его девочку затронет. Все эти взгляды, шепотки. Это поначалу будут сочувствовать, но надолго жалости не хватит. Начнут осуждать, говорить что-то типа «сама виновата» или «если сучка не захочет, кобель не вскочит». Адвокатская практика Петра Афанасьевича позволила сделать такие выводы. Некоторые жертвы насилия не выдерживают именно вот этого осуждения от общества, от родных и друзей, от сокурсников, и так далее. Итог: самоубийство, или его попытка. Кому как повезет.
Девушек и женщин, сумевших пережить ужас и насилие, добивает общественное порицание.
Но похоже, теперь он будет весь седой.
Его малышка. Его Ксюша несколько раз приходила в себя, но не понимала кто она и где находится. С ней рядом присутствовал психолог и следователь.
А вот Петр не мог.
Каждый синяк на ее коже, каждый ее потерянный, беспомощный взгляд… ножом по сердцу.
Она не говорила. Повреждено горло. Потому что ее душили удавкой.
Сейчас он еле стоял на ногах, вспоминая слова следователя.
Она боролась. Пыталась кричать и еще сильней этим повредила себе горло. И если бы не парни, что шли мимо и вспугнули насильника, возможно ее бы убили, как прошлых двух девушек. Ей хватило сил прокусить насильнику ладонь до крови, он ослабил хватку, и она смогла бороться активней.
Много ушибов и