Не тот вид, чтобы напугать волшебника, уже стоящего на пороге смерти.
– Ему уже не помочь, – негромко произнес Гейл, и я, повернувшись к своему бывшему другу, с неожиданной горечью осознала правоту этих слов.
Взгляд зеленых глаз уже замер, голова запрокинулась, а руки бессильно соскользнули по моим плечам. Еще мгновение Грач сидел ровно и прямо, а потом каким-то жутковатым, бескостным движением повалился набок, пятная снег кровью, льющейся изо рта и из-под рукояти ножа. Я протянула руку, толком не соображая, что делаю, и осторожно потянула нож на себя. Острое лезвие легко выскользнуло из тела и в мягко сгущающихся сумерках оно казалось черным от кончика и до самой рукояти…
Вот и все.
На плечо тяжело опустилась чья-то ладонь, а мгновение спустя скрипач присел рядом со мной на корточки, еще держа в руке меч с чистым, ничем не испачканным лезвием.
– Он был фэйри? Полукровкой, ведь так?
Я протестующе замотала головой, чувствуя, как оглушающая, ошеломляющая пустота внутри меня рассеивается, а ее место занимает что-то болезненное, жгущее, что-то такое, что я пока никак не могла осознать или определить. Горло сдавило спазмом, и я судорожно всхлипнула, роняя окровавленный нож в снег рядом с остывающим телом Грача.
– Для меня… он всегда был человеком…
…Маленькая перьевая подушка, едва приподнявшись над кроватью, с тихим шлепком упала обратно на пестрое лоскутное покрывало. Я шмыгнула носом, уже готовая разреветься от бессилия – ну почему, почему у остальных детей, даже у тех, что помладше, все эти подушки, рукавицы и набитые тряпками мячики уже летают по всему залу, а у меня не удается поднять взглядом ничего, кроме перышка! Может быть, дядька Раферти ошибся, что привел меня сюда? Может, никакая я и не волшебница? Откуда это знать бродяге? Да даже тот высокий человек в длинной цветной рубашке, который открыл мне дверь, ему откуда было знать, что у меня есть какие-то там условия? Он ведь только в глаза мне посмотрел и ничего больше!
Я всхлипнула и со злости ударила не желающую летать подушку кулаком в самую середку. А потом еще раз. И еще. И с каждым ударом я ревела все громче, а слезы лились все горше.
Ну какая из меня чародейка?! Только двор и лестницы подметать гожусь!
Через мгновение порядком избитая подушка полетела в сторону двери, но вместо тихого шлепка я услышала громкий возмущенный голос. Я обернулась – на пороге стоял долговязый тощий парень с коротко стрижеными темными волосами и держался за краснеющий прямо на глазах нос.
– Метко бросаешь, малявка, – недовольно прогудел он, осторожно ощупывая кончик носа. Глаза у парня были зеленые-зеленые, как весенняя трава, и прозрачные, как вода в ручье. –