– За что? – спросил он, замедляя шаг и ловко отдергивая меня в сторону от неожиданно вывернувшего из-за поворота припозднившегося торговца с накрытой рогожей тележкой. – На моей памяти ты за помощь благодарить не забывала.
– Ты меня вынес с той пустоши наутро после Самайна, – я опустила взгляд, чувствуя, как ладонь скрипача отпускает мой локоть, за который он ухватил, чтобы убрать меня подальше от катящейся тележки. – Больше бы никто не решился мне помочь, а сама я вряд ли доковыляла.
– Я сделал это не ради благодарности, – скрипач пожал плечами и чуть повернул голову, хмуро глядя на меня из-под припорошенного снегом капюшона плаща. – И, как мне кажется, я должен был это сделать.
– Не должен, – я качнула головой, отводя взгляд и глядя на утоптанный серый снег у себя под ногами. – Только если ты не рвешься спасать каждую дурную на голову девицу, которой не хватило здравого смысла, чтобы остаться дома в такую ночь.
– Ты, все-таки не каждая девица. И дело было не в здравом смысле. Ты поступила так, как должна ты, я – как должен был поступить я.
Гейл отвернулся и чуть ускорил шаг, а я просто замолчала, понимая, что разговор ни к чему не приведет и вообще, похоже, зря подняла эту тему в принципе. Улица закончилась, мы неспешно пересекли площадь и уже собирались повернуть обратно к дому цветочницы, как я ощутила резкий укол в спину точно между лопатками. Ахнула, неловко взмахнула руками, роняя палку, и согнулась в поясе, едва не упав лицом в снег. От падения меня спасла рука менестреля, подхватившая поперек тела и удержавшая на весу, пока я находила точку опоры на мгновенно ослабевших ногах.
– Ты в порядке? – спросил он, осторожно помогая мне восстановить равновесие и разворачивая лицом к себе. В светло-серых глазах застыло странное, непонятное выражение – не совсем обеспокоенность, что-то другое. Да и сами глаза у него показались мне чужими – холодными, застывшими ледяной коркой с черной бездонной полыньей зрачков. – Что с тобой?
Я не ответила, молча отстранила его и неторопливо повернулась лицом к площади, чувствуя где-то там, в другом конце ее человека, что метнул мне в спину колдовскую «шпильку» – безвредное по сути заклинание, призванное скорее привлечь внимание, чем навредить. Вот только сила этого «привлечения внимания» свидетельствовала о весьма немаленькой силе чародея.
Плохо дело.
– Гейл, тебе лучше уйти, – тихо произнесла я, снимая варежки и небрежно бросая их в снег, не обращая внимания на удивленные взгляды парочки редких прохожих, под вечер торопившихся домой. Шапку я тоже сняла, как и плащ, кидая их туда же, куда и варежки. Привычно перебрала пальцами на холоде, ощущая зазвеневшую меж ними магию, как натянувшуюся струну.
Неужели на том, последнем корабле, прибывшем из далекого Вортигерна, был человек, обремененный Условиями и ищущий подобных себе, но свободных еще от Ордена и служения Одинокой