Тропами ада. Людвиг Павельчик

видеть опасность, я не дал себе труда вглядеться воспаленными глазами в игру света и тени, но, медленно и словно отрешенно, совершенно измученный и разбитый, вернулся к своей постели, мысленно поклявшись себе навсегда покинуть проклятый дом с первыми лучами солнца. Ни на музыку, ни на сопутствующие ей звуки я более не обращал внимания, посему не могу утверждать, продолжалась ли эта дикость или же исчезла, как исчезла моя способность трезво мыслить. В одном я был совершенно уверен – что-то не в порядке. Причем скорее со мной, нежели с окружающей действительностью. Однако невозможность прояснить суть проблемы тревожила и беспокоила меня больше всего. И подспудно я уже понимал, что от этого не скрыться, забравшись с головой под одеяло, как не погасить солнце простым зажмуриванием, как в далеком детстве.

      Рассвет застал меня, как и водится, в постели. Если быть точным, то рассвета я уже не застал, проспав относительно долго, во всяком случае, гораздо дольше, нежели планировал в своих ночных клятвах. Солнце уже стояло высоко и лучи его играли в листве сада, обещая неплохой день. Вокруг было так тихо и идиллически спокойно, что ржавый засов, который я, подгоняемый ужасом, лихорадочно задвинул среди ночи, вызвал у меня теперь лишь улыбку и нечто вроде стыда за свое ночное безумство. Постояв у окна, глядя в сад, где я, как мне казалось, давеча видел призрака и проанализировав свое недостойное поведение, я окончательно убедился в его абсолютной неадекватности и искренне порадовался, что это происшествие, по крайней мере, не станет достоянием общественности и не заставит меня краснеть под напором пытливых насмешек. Само собой разумеется, мысль покинуть дом казалась мне теперь совершеннейшей нелепицей и бесследно исчезла в лабиринтах забытого. Посему, решив оставить страхи и беспокойства истеричным дамам, я принялся планировать предстоящий день.

      Как бы там ни было, но, дабы полностью развенчать собственные надуманные мифы, первым пунктом программы я определил осмотр дома. В конце концов, я собирался прожить здесь немалый срок и имел полное право представлять себе устройство приютившей меня обители, тем более, что запрета на сдержанное любопытство, которое я намеревался проявить, в нашем договоре с Кристианой установлено не было. Да и, в конце концов, кто-то же должен в отсутствие владелицы приглядывать за домом! Тем паче, она сама нарекла меня «хозяином», пусть и в скромных рамках квартирантских полномочий. Это значит, что осмотр особняка на предмет обнаружения различного рода нечисти типа крыс просто необходим и я, как вежливый и дружелюбный человек, готов безвозмездно оказать ей эту услугу.

      Прекрасно понимая, что выдвинутая мною самому себе мотивация явно не выдерживает никакой критики, я все же предпочел ею удовлетвориться, нежели выстраивать новую, еще более мудреную. Истинной же моей целью было, известное дело, исследование наличия хотя бы теоретической возможности проведения почудившегося мне ночного действа. Если это могло быть в принципе, то должна же существовать какая-то