Антон же не поддавался моим умениям заговаривать. Его любопытство было выше меня, и я сдался. Оказалось, что не зря. Он такой же чудик, как и я. А от мистического он и вовсе в восторге.
К тому же его напор снес и непробиваемую стену принципов моего деда. Так Антон получил доступ к дневникам.
И честно, мне стало легче. Я не один такой ненормальный. У меня есть друг, с которым можно поделиться абсолютно всем и который не покрутит пальцем у виска, когда ты рассказываешь о монстре за окном или мертвецах в метро. А еще я знаю, что он постоянно практикуется, чтобы научиться видеть без моей помощи. Да, ему очень трудно, но он не сдается. Пыхтит и злится, но каждый раз стискивает зубы и идет дальше.
– Талантов у него к ремеслу нет никаких, но усидчивости и терпения, хоть отбавляй, – каждый раз довольно качал головой дед. И порой мне казалось, что ему он говорит больше, чем мне. Оно и понятно, я себя люблю, и учиться до изнеможения никогда не стану.
В этом-то и мой минус. Моя осторожность и лень не дают подобраться к тайнам деда. Вот мне и приходится гадать – на самом ли деле он охотник, видевший все описанное в дневниках или превосходный сказочник.
Ложь или правда? Ложь или правда…
Одно я знаю точно – я видел многое из того, что нормальные люди считают выдумкой. То, что некоторым даже не снится. В моих же кошмарах оно постоянно.
Я медленно выдохнул, сворачивая в одну из подворотен. Зачастую здесь ошиваются различные люди, не вызывающие у меня доверия. После себя они оставляют лишь грязь. Одни на физическом уровне, другие на ментальном. Иногда смотришь и видишь на периферии зрения сгустки тьмы или тошнотворные скопления мха. Порой тонкая реальность переполнена чадящим дымом и плесенью. Каждый выплеск эмоций не исчезает бесследно. Некоторые оседают в астрале, другие опускаются на людей, а в редких случаях они могут породить сущность. Одно время я думал, что к таким относятся и Тени – создания, любящие находиться рядом с людьми, но вскоре я понял, что они что-то иное. Правда, совершенно не ясно, что именно.
Они приходят по ночам, проникают во сны, часто просто стоят за окном и всегда молчат. Периодически они о чем-то стараются предупредить жестами, прикосновениями или рисунками. Пишут они красным, используя любую поверхность, как холст. Хотя в связи с этим у меня возникло и иное предположение. Дело в том, что все разы, когда я видел рисующую тень, я мог разглядеть за окном сотни рук и глаз тех, кто жаждет проникнуть внутрь. Но их останавливал рисунок – символ в виде двух кругов – один маленький в центре большого, нарисованный на стекле чем-то алым. Значит, она оберегала мой дом. Но чем она писала? Кровью? Только если своей – символ бесследно исчезал под утро, не оставляя после себя ничего. Человеческая же кровь, как и некоторых