– Из благородных,– подытожил для себя Еверий, но кто такой мальчик на самом деле, так и осталось загадкой.
Во все продолжение болезни южанин ни разу не пожаловался, не заплакал или иным образом не показал свою слабость, а это могло значить только одно, что терпение и сила воли воспитывались в нем с юного возраста.
Говорил мальчик на наречии стран северного континента, признанного всеобщим, то есть на наречии Эдингола, королевства Стоун. Еверий должен был отметить, что никакого акцента при этом у мальчика не ощущалось, да и словарный запас был не в пример больше, чем у самого торговца. Даже Палладий не мог так свободно изъясняться на этом наречии, хотя и слыл хорошим оратором, при всякой удобной минуте демонстрируя это, усугубляя беседу красным словцом.
Порой мальчик, правда, вероятно в бреду, вел иной раз себя странно, заговаривал со своим орлом, словно с человеком, беседовал с ним как ни в чем не бывало на отвлеченные темы,– но это были всего лишь вспышки, которые часто не повторялись. Еверий не придавал этому значения, считая подобное происками болезни, бредом наяву, либо историческими воззрениями и обычаями племени, из которого, возможно, происходил мальчик.
Вскоре корабль прибыл в ближайший порт, расположенный на северном материке Нозфол. К этому моменту мальчик уже достаточно выздоровел, чтобы самостоятельно передвигаться, но при этом был еще очень слаб.
День был отличный, ярко светило солнце, освещая серые паруса. В небе блуждали клочкообразные облака, летали чайки, выискивая себе корма.
На палубе стояла вся торговая братия, о чем-то шумно споря с Еверием, который был явно раздражен.
– Пора, Еверий, пора,– настойчиво говорил разгоряченный Палладий, то и дело шамкая своими свежими красными губами.– Ты должен прогнать этого убийцу! Мы не можем отправиться дальше в плавание с ним под боком.
Как обычно, голосу Палладия вторила и остальная торговая братия, все время шумя, то поднимая, то опуская свои холеные руки, украшенные кольцами с разноцветными камнями. Даже капитан присутствовал при этом действии, как всегда в состоянии явного аффекта от выпитого еще утром. Он тоже энергически вскидывал и повышал голос, в общем-то толком не понимая о чем шла речь, но его бас звучал в унисон с другими возмущенными выкриками, повышая градус накала, поэтому его никто не прогонял.
Наконец, все умолкли и стали ждать реакцию Еверия, который с тяжелым сердцем слушал окруживших его людей.
Изо дня в день Еверий был участником таких вот концертов, но всегда отмахивался от товарищей или отбивался пространными заверениями о выполнении их просьб, однако сегодня, когда корабль прибыл в порт, его коллеги не в пример ретивее насели на него, сминая последнее сопротивление в пух и прах.
– Хорошо,– еле слышно сказал могучий торговец, по обыкновению нахмурив брови.– Я поговорю с ним и объясню в чем тут дело. Я думаю, что он поймет.
– Вот и отлично! Молодец, Еверий!