Чудища, как она их всегда называла, определенно были мертвы. Три тела распростерлись на мостовой и ледяной травке, далеко высунув узловатые старые руки из грязных манжет рубашек, отороченных засаленной бахромой, раззявив рты, окруженные седыми посмертными бородами и бакенбардами; их глаза тупо пялились в небо сквозь подобранные на помойках очки.
Кути тряхнул головой и неловко разодрал все еще непослушными пальцами курчавые волосы.
– Ужасно, – сказал он. – И что же нам с ними делать?
Джоанна шмыгнула носом.
– Их нужно похоронить, да?
– Джоанна, эти люди умерли давным-давно, – ответил Кути, – и это вовсе не их тела. Это вообще ничьи тела. Да коронер с ума свихнется, если они попадут к нему. Там и внутренних органов, в общем-то, нет, как у морского слизня… И я всегда думал, что скелеты у них устроены очень произвольно – глядя на то, как они ходят. Ходили. Сомневаюсь, что у них есть узоры на пальцах.
Джоанна снова вздохнула:
– Хорошо, что я успела на Рождество угостить их стеклянными конфетами.
– Им понравилось угощение, – рассеянно сказал Кути. Покойный муж Джоанны (пусть они и не состояли в браке официально) имел обыкновение подкармливать этих несуразных существ, и последние годы Джоанна, в память о нем, покупала для них декоративные стеклянные конфетки и тому подобное. Они не были способны потреблять органическую пищу, потому что она попросту гнила бы в их декоративных желудках, но им как будто бы нравилось есть то, что походило на пищу.
– Господи помилуй, – прозвучал мужской голос за спиной Кути, а женский продолжил: – От чего же они могли умереть?
Кути обернулся к своим приемным родителям:
– С добрым утром. Я рассчитывал, что успею прикрыть их брезентом, прежде чем вы встанете, и не портить вам настроение до кофе.
Приемная мать посмотрел ему в лицо и перевела взгляд на его бок.
– Кути, – сказала она, и ее плавное контральто вдруг стало резким от тревоги, – у тебя идет кровь. Я хочу сказать: сильнее, чем обычно.
Кути уже и сам почувствовал, что от нижнего ребра распространяется горячее тепло.
– Да, Анжелика, знаю, – ответил он и перевел взгляд на приемного отца:
– Пит, давай пока что сложим этих повторных мертвецов к тебе в машину. А потом, думаю, лучше будет пойти к Джоанне и все обсудить… Сдается мне, что нам предстоит напряженный день. И тяжелый год.
Обычно – почти всегда – он называл их «мама» и «папа», и то, что он обратился к ним по именам, сразу пресекло дальнейшие разговоры, и взрослые кивнули.
– Сварю кофе, – сказала Анжелика и направилась к дому.
Пит Салливан потер подбородок и сказал:
– Пожалуй, возьмем в машине одеяло и отнесем на нем. Не хочется мне прикасаться к их… шкурам.
До замужества Анжелика (ныне Салливан) носила фамилию Элизелд; у нее было