– Да, Ирочка, – задумчиво сказал Загребнюк, – ты штучка ещё та. Семью учителя Лимовского махом разрушила.
– Откуда ты знаешь?
– Это, Ирочка, известно даже местным воронам. Здесь, хоть и большой посёлок, районный центр, но все и всё друг о друге знают. Прошу тебя, остановись, пока не поздно! Ты можешь наделать много бед для себя и для других.
– Я начинаю это понимать, – Ирина издала тяжёлый вздох. – Но я, Толя, иногда не смогу остановиться. На меня нападает какая-то злобная страсть. Мне хочется порой и водки выпить, и делать всё, что я пожелаю… с первым встречным, если он мне понравится на какой-то момент. На мгновение.
– Плохо это. Но Подрубакин – добрый мужик. Экзамены после окончания курсов ты сдашь. Он относится к тебе, как к неразумному и несчастному ребёнку. Я прошу тебя, не делай глупостей. Живи, как все.
Сказав это, Загребнюк вышел из её номера гостиницы, тихо затворив за собой дверь. Ирина упала грудью на диван, обхватив руками валик-подушку. Ей было очень не хорошо. Ведь сейчас, через считанные минуты, ей предстояла встреча с Лимовским, которому она должна была, раз и навсегда, сказать «нет».
Учитель Лимовский, в душе которого горел пожар, уставший ждать у моря погоды, решил пойти в номер Татану без букета цветов и поставить точки над «и». Он направился к двери, но вдруг ощутил резкий толчок в спину. Оглянулся. Сзади него стоял подвыпивший мужик лет сорока, в фуфайке, с красной рожей и выпученными глазами.
– Ты это… сейчас от меня, конкретно, – угрожающе сказал он Лимовскому, – по рылу получишь, учитель, вырви тебе ногу!
– Не понимаю вас. По какой такой причине вы должны нанести мне телесные повреждения? Да и сможете ли, господин хороший? На ногах еле стоите.
– Я смогу и сделаю то, что обещал. И причина имеется. Ты, вот что, отстань от Пригожей. Озвучиваю на данную тему… первое и последнее предупреждение.
– Это ваше желание или кого-то другого?
– Какая тебе разница, очкастый крысёнок? Но скажу! С ней наш шофёр из районной автобазы Пашка Сирин раньше тебя дело имеет. А ты тут нарисовался, вклинился… Тебе нужны проблемы, я это понял.
– Кто там и что хочет, мне категорически… всё равно. Ирина сама всё решит и сделает выбор. Она сама всё знает и скажет.
– Значит, не зря я тебя увидел и решил подойти… вот, – пьяный мужик приблизился к Лимовскому почти вплотную. – Слов ты не понимаешь. А я за Пашку Сирина любого на портянки порву.
Невесть откуда нарисовавшийся хулиган в фуфайке не шутил, он взял тщедушного, хотя и высокорослого, то есть долговязого, учителя за грудки и уже намеревался нанести Лимовскому удар по лицу своим грязным и немаленьким кулаком. Но не успел. Кто-то очень легко оторвал его от Владимира Федоровича и врезал ребром ладони изрядно выпившему искателю приключений по физиономии.
Мужик в фуфайке рухнул, как подкошенный сноп, на выложенную цветной плиткой площадку перед входом в гостиницу «Летняя волна». На