Никого вы не любите, – истошно бросила мне Таис и закрылась в ванной.
Часть 2. Блудный Питер
Поезд, поезд, поезд,
Увези меня на Невский.
Чиж & Co
Пропущенный отрывок 1
В котором Таис рассказывает, как я вел себя, когда был пьян.
Пропущенный отрывок 2
В котором мне снова снится сон со Сфинксом, Таисия впервые приходит домой позже пяти вечера, я звоню за советом Макарову, а тот рассказывает про выставку и предлагает мне представить на ней картину.
Глава 1
Пропало все. Все чёрные клочки яростных мыслей. И перекошенное лицо Таис. Знобящая боль в груди. Развивающийся ворох погребающего забвением полотна распростерся надо мной. И оно было мной. Дышало тысячей красок, сочилось и плодоносило живой кровью, наливающейся тоской по бытию и обретающую плоть и глаза по высочайшему на то разрешению мучительного "ничто", разгрызающего огнём мои вены.
Оно наступило следом за живительным сном. Властно требовало, звало. Рыдало, когда я пытался прерваться на обед или дойти до умывальника, чтобы ополоснуть руки.
Я рисовал, закрыв глаза. Восхищенно и самозабвенно. Из темноты выныривали образы и говорили со мной каждый на свой лад. Одни доказывали, что я де мерзавец, и морды их кривились и косились как крючковато изуродованные физиономии Босха. Другие светились ангельским смирением с выражениями лиц святых на византийских фресках.
Я запер дверь мастерской. Таис стучалась дважды. Один раз молча. Второй раз неуверенно: "Я вам чай принесла. Откройте". В это время я выписывал клыки одного из чудищ, которое вырастало из барельефа здания дома Пашковых. " Не сейчас!" – отозвался я. И белый лист бумаги всполыхнул в это время, приказывая вернуться в него. "Вы обиделись? Простите меня, пожалуйста, что я так себя вела и думала о вас настолько плохо". Таис явно хотелось поговорить. "Солнце, я выйду к тебе скоро". Рука моя едва высовывалась из-за колон, голова одновременно созерцала десятый круг ада и зелёные башни Кремля. Косые, кривые, горбатые, юродивые, странные, сумасшедшие умоляли меня спасти их и оживить. И на фоне всего этого голос Таис был едва слышен. От горячего чая и взволнованной китаянки меня отделяло не девять шагов, но девять кругов. Я не мог открыть дверь.
Отбиваясь от карликов с бельмами на глазу, я что было сил кричал ей: "Таис, я не в обиде, я в работе. Не злись же и ты на меня". " Я понимаю, почему вы не хотите меня видеть", – вздыхал ее шепот. И, пользуясь моим замешательством, косматый черт с мордой Макарова хохоча гнал меня в помойную яму штыком и призывал других чертей приготовиться к запуску чудовищных краснооких поездов. "Таис, я должен запечатлеть ад. Иначе он останется внутри меня, слышишь? Как только запечатлю, выйду сразу же". " Вы обещаете". "Да, да, да! Оставь чай под дверью!". И за каждым ударом звука следовал размах ангельского крыла над крышей небоскребов Нью-Йорка, которые я имел счастье наблюдать снизу, будучи по горло врыт в фундамент.