– Это Кельтуки! Люди с Севера!
Громко крикнул мужчина сыну и направил коня к дому, надеясь застать там ещё живой и невредимой супругу. Но тот, как и многие другие, в это время, тоже был весь охвачен огнём. У крыльца суетились невиданные доселе спешившиеся воины. Видимо деля между собой нехитрые захваченные пожитки. А ближе, у дороги, неподвижно лежало окровавленное, изуродованное тело женщины. Увидев эту картину, мужчина, схватил топор, и на ходу соскочив с саней, бросился навстречу грабителям. Но те, заметив приближавшуюся повозку, были, скорее всего, готовы к такому повороту событий. Поэтому, отложив в сторону награбленное добро, один из них поднял тяжёлую палицу, и умело ударив ей, отбросил нападавшего человека, словно тряпичную куклу, назад к саням. Тело мужчины упало в снег, быстро оросив его кровью. Мальчик же, с трудом остановив лошадь, спрыгнул с повозки и бросился к умирающему отцу.
– Папа! Папа!
Не своим голосом безутешно кричал мальчик.
– Папа, не умирай!
Но тело отца молчало, отдавая кровью последнюю дань холодному зимнему дню. Наконец, он напрягся, и из последних сил подняв веки, посмотрел в глаза сыну. А за тем, вяло произнёс;
– Не плачь, сын! Ты же мужчина!
Глаза Рони закрылись, и он обмяк на руках рыдающего ребёнка.
Воины, уже закончили делёжку награбленного добра, а мальчик всё никак не мог успокоиться. И тогда убийца отца подошёл к Норману и грубо пнул его меховым сапогом в бок. Тот, отлетев в сторону от мёртвого тела, поднял проницательный взгляд на воина и посмотрел ему в глаза так выразительно, что у того, задрожав, вяло опустились руки. После чего он дико закричал и вспыхнул синим огнём. Его приятели, вначале, в ужасе отступили, а за тем бросились тушить товарища. Но всё было тщетно. Ни снег, ни одежда, которой пытались сбить пламя, не помогли. Обугленное, извивающееся в муках тело, беспомощно упало в снег и полностью сгорело дотла. Не понимая, что происходит, один из друзей сгоревшего собрата, вытащил из ножен меч и тоже хотел подойти к ребёнку. Но так же, как и его предшественник, напоровшись на взгляд мальчика, снова дико завизжал и вспыхнул. На этот раз могучие воины, не на шутку испугавшись, бросились врассыпную. А Норман, вновь на коленях подполз к отцу и, подняв на руки его безжизненную голову, вновь глухо зарыдал. Ребёнок не чувствовал ни холода, ни слёз, обильно льющихся из немигающих глаз, ни времени, которое остановилось вместе со смертью матери и отца. Пока кто-то не накинул ему мешок на голову. Тогда Норман ощутил, как чьи-то сильные руки, связав его, небрежно бросили на спину животного. После чего, пустив того аллюром, повезли в неизвестном ему направлении.
Третья глава
Кельтуки
Сколько