– Я спал тогда вместе с Норманом, ты болела и спала одна на печи. Салли в люльке. Никто не мог этого сделать. Некого винить в этом. Перестань, наконец-то ворошить прошлое. Ты сейчас обязательно вспомнишь чудное выздоровление Нормана. И, конечно, спросишь, откуда у него появился чудесный дар? Я снова и снова отвечаю тебе. Значит, так угодно было распорядиться Создателю. Пойми, сейчас.., сейчас для нас главное, чтобы сын жил спокойно. Без страха. Ты поняла? Без нашего страха! Ты меня слышишь, Тельциния?
– Да, Рони!
Ответила женщина и, и подойдя к столу, принялась убирать посуду.
– Создатель вручил нашему сыну великую силу! Он, скорее всего ещё не догадывается об этом. И мы не вправе с тобой показывать свою слабость, лишая его веры в будущее.
Не замечая её ответа, говорил мужчина, поднимаясь с табурета и накидывая на плечи заячий полушубок.
– Я поняла тебя, любимый!
Промолвила женщина, вытирая фартуком руки.
– Очень хорошо! И пойми меня правильно! Я запрещаю ему пользоваться его даром без моего разрешения, лишь для его блага!
Внимательно посмотрев на жену, пояснил он.
– Я поняла тебя, любимый!
Ещё раз повторила Тельциния.
– А теперь, пора будить его! Кобыла застынет на морозе!
Закончил разговор Рони, направляясь к топчану, где мирно спал его сын.
– Норман, вставай!
Бородатое лицо мужчины склонилось над мальчиком, и в который раз повторило;
– Вставай, Норман!
Но тот, в ответ, лишь повернулся на другой бок и засопел ещё громче.
– Пусть ещё поспит!
Умоляюще глядя на коренастого мужчину, тихо прошептала стоявшая рядом с ним красивая брюнетка.
– Он вчера вымотался с Ланой, удаляя ей боль в спине.
– Не лезь не в своё дело! Пойди лучше приготовь сыну завтрак.
Строго огрызнулся тот. И вновь обращаясь к спавшему ребёнку, промолвил;
– Сынок, поднимайся!
Голос отца на этот раз прозвучал строже и мальчик с большим трудом разомкнул тяжёлые веки.
– Пап, ну ещё чуть-чуть, можно?
Простонал ребёнок, но мужчина стоял на своём;
– Нет, сын! Пора собираться! Иначе, дотемна не успеем.
Мальчик, подчиняясь воле отца, нехотя поднялся с деревянных нар, укрытых рваными шубами и принялся одеваться. Наконец, наскоро позавтракав рыбным супом, он накинул на худенькие плечи не единожды заштопанный заячий полушубок, на голову натянул из такого же меха шапку и выскочил, громко хлопнув дверью, вслед за отцом из дому. Лицо сразу же обожгло морозным северным ветром, а от стука ветхой двери с низкой соломенной крыши свалился огромный пласт снега, обсыпав ребёнка с ног до головы.
– Ой! Ой! Ой!
Громко завопил Норман, выбивая из-за ворота полушубка снег и забыв на время о сне.
На крик, в открывшуюся вновь дверь, показалась мать.
– Что случилось?
Взволнованно спросила она, но увидев происходящее на улице, мило улыбнулась и скрылась опять