подозревая за собой
раскол семнадцатого века.
…В себе я предал человека,
и нет согласия в ногах,
чтобы сорваться, словно «ах»,
на луч, мелькнувший в волосах…
* * *
Стучал трамвай, пылал плакат.
Две-три десятки и заточка.
Сенной. Я вышел. Обесточка,
«Спирт, спирт», – нерусские стоят,
и молодость – как азиат.
Торговый берег топит глаз.
Я возникаю на картине,
где муза, плача, родилась,
как Марадона в Аргентине.
Под куполом звенящий рынок.
В Христа одевшийся Пилат
зовет на выборы. Ирина,
Гюго, Дюма многосерийный
у ног, простертые, лежат.
Звонок последний притупил
несказанное. На дорогу
губу, не выпив, закусил…
Стихотворение – тротил:
он сердце разрывает богу.
Нас разделило время-лекарь.
Но осень повернет назад –
и поздних лет библиотекарь
вновь жить захочет наугад.
Приколотил Сенной у врат:
«Товары вроде человека
возврату не принадлежат».
* * *
День войны
Тот день закончился. Тогда
почти что не было людей
на улицах. Текла вода.
Шли ударения дождей.
«Но в наших он сердцах всегда…» -
ряды склонялись фонарей.
Как декабристские полки,
приветствовали Лужники.
"Спасибо вам, что вы пришли…"
И лица юные цвели.
"Я думаю, что летом мы
запишем новый свой…" И в том
удостоверятся умы,
когда, в кругу пылая тьмы,
свой черный выпустишь альбом…
И тех девчонок и ребят
растает след… Ну а пока:
разбитые АЗЛК,
на стенах "Цой", и на века
под этим небом нет тебя.
* * *
Когда в казненном состоянье
с тобой беседовал, продрог
весь белый свет, как изваянья
остались двое: ты и бог.
"И я в разлуке изнемог…" –
сижу в кафешке без названья.
Курю, не делая отмашки
от золотоволосых дней.
И с каждой новою затяжкой
я улетаю все сильней.
Сменил рекламу МТС.
Исчезла ты, а я все здесь,
хозяйку жду, упрямый ослик.
Прошу вернись, что будет после?
А после… Мы придем к победе
коммунистического… Вдруг
оторванный от полубреда
я за окном увидел: вслух
пригоршнями переполох
бросал листве: – Мы раньше стихнем
людей, застигнутых врасплох
существованием и ливнем.
* * *
Приветствие Борисоглебска,
автозаправка ТНК…
Прочитанная эсэмэска,
что "не увидимся, пока".
Коробка спичек, голова,
во тьме прикуривает