– Извините, я никак не могу прийти в себя. Стены были бетонные. Ковбой появился внезапно. А может, не появился. Выстрелил мне в шею. В упор. А может, не выстрелил. Извините. Вы ничего не знаете о ковбое. На самом деле он не ковбой. Водит трейлер, но не лошадь. Ой, лошадь никто не водит, разумеется. На ней ездят. У нее же нет колес. Но вы понимаете, о чем я… Этот подонок называл меня Джонни Яблочное Семечко. Не то чтобы Джонни Яблочное Семечко – оскорбление. Джонни был великим человеком. Дело в том, как он это имя произнес. Пренебрежительно. С презрением. Он отвратительный тип. Я про ковбоя, не про Джонни Яблочное Семечко. Если бы он не посадил эти деревья пару сотен лет тому назад, я бы не нашел боеприпасов в супермаркете и умер бы в продуктовом отделе.
Мистер Хичкок поднял одну руку, чтобы положить на нее подбородок, и смотрел на меня с искренним интересом, словно я был Шерлок, а он – Ватсон, хотя я больше походил на Ларри-Кёрли-Мо[8], а он – на Эйнштейна.
После нескольких глубоких вздохов я более-менее взял нервы под контроль.
– Сэр, я сделаю для вас все, что смогу. Вы оказали мне честь, придя ко мне. Но, поскольку вас не убили, значит, вы не хотите уходить из этого мира по каким-то личным причинам. Может, чувства вины. Может, вас мучает совесть за что-то сделанное при жизни.
Он изогнул одну бровь.
– У мистера Пресли и мистера Синатры, – продолжил я, – личная жизнь была такой же открытой для всех, как и их карьера, поэтому я и смог определить причины, по которым их души задержались здесь. Я думаю, вы никого не допускали ни в свою личную жизнь, ни в ваши семейные отношения, а поскольку говорить вы не можете, мне будет достаточно сложно выяснить, что удерживает вас в этом мире, и я надеюсь, что вы будете терпеливы и отнесетесь к этому с пониманием.
Он убрал руку из-под подбородка, чтобы по-доброму похлопать меня по плечу, как бы давая понять, что он не ожидает, что я сразу подведу его к небесному эскалатору после того, как он провел среди живых так много лет.
Задержавшиеся в этом мире души мертвых для меня такие же теплые и материальные, как и любой живой человек. Они могут похлопать меня по плечу, как только что сделал мистер Хичкок, и я могу их обнять, утешая, но у них нет возможности ударить меня, вцепиться в лицо ногтями, задушить – короче, нанести травму или убить. Если души охватывает злость, их кулаки пролетают сквозь меня, не причиняя никакого вреда.
Единственное, чем душа опасна для живых, – это полтергейст. Такое состояние вызывается раздражением и яростью. Разъяренный призрак черпает энергию в каком-то черном месте и закачивает ее в этот мир, поднимая в воздух все, от книг до мебели, устраивая тарелочные бомбардировки.
Если