Будто некто на небе твердой рукой отмотал пленку. Я чувствую его. Запах, мгновенно переносящий меня на многие годы назад: кто-то готовит обед – домашний суп и компот из брусники, еще душный запах сигаретных бычков – они плавают в банке из под оливок, что привычно замерла в тени почтовых ящиков; запах влажной штукатурки, которая благодаря непонятно какому чуду до сих пор держится; пыли – она копится годами и вряд ли когда-то будет кем-то убрана; резкий кошачий дух – кошки гуляют здесь по ночам; запах старости этого дома и запах моего детства.
С едва заметным усилием я нажимаю потертую кнопку звонка. Грязным пятном она повисла чуть правее двери. Внутри начинают быстро и суетно двигаться, шуршать половицами в прихожей, громко говорят: «Сейчас-сейчас, ключи уже почти у меня в руках», – и по всем этим признакам я понимаю, что совсем скоро увижу переполненное эмоциями лицо бабушки. Не проходит и трех секунд, как мои предположения оправдываются, и на пороге появляется ее маленький бойкий силуэт.
– Родная моя, любимая девочка, – бабушка бросается обнимать меня (хотя, конечно, обнимать – это мягко сказано, бабушка стискивает меня в своих объятиях так, что очень скоро становится трудно дышать). Она делала так всегда. Я это любила. – Я так тебя ждала, я так скучала! Я думала, когда увижу тебя, в тут же секунду умру от нежности… – захлебываясь словами, бабушка начинает тискать меня за щеки, оттягивает их, словно они и не из кожи вовсе, а из эластичной резины, поворачивает меня к себе то спиной, то лицом, дабы убедиться, что за то короткое время (полторы недели), которое она меня не видела, я непременно очень выросла.
– Ты так выросла, – замечает она и переключается на маму.
И хотя с мамой бабушка более сдержанна, все же невозможно не заметить, насколько сильно ей хочется проделать со своей дочкой то же самое, что около минуты назад она проделывала со мной.
– Что же я вас на пороге держу-то, – громогласная фраза мигом разносится по подъезду и эхом отдается где-то этаже на пятом. Теперь я уверена: то, что мы с мамой приехали, знает абсолютно каждый жилец дома, – проходите-проходите, я тут как раз чай заварить решила, пирог вот утром испекла, такой, как ты любишь, моя милая внученька. Правда, у меня беспорядок жуткий, можно подумать, будто бы по дому прошелся Мамай со своим игом, хотя на самом деле я просто затеяла генеральную уборку…
Пока бабушка и мама отвлекаются на разговоры, пока их слова цепляются друг за дружку так, что может показаться, будто бы между этими словами существует какое-то почти физическое притяжение, словно у двух магнитов; пока они, как и все соскучившееся друг по другу люди, взахлеб рассказывают вчерашние происшествия и делятся новостями, я медленно отхожу в сторону, дабы