– Ау?
На этот раз в голосе незнакомца сквозило удивление, почти обида. Такие эмоции испытывают спортсмены, сошедшие с дистанции прямо перед финишной лентой. Или гурманы, у которых изо рта вытащили лакомый кусочек.
– Ау-у-у? А?
Ещё немного, и Ярик бы ответил. Попросту не выдержал бы пытки противоречивыми чувствами. Но тот, кто до сих пор находился в темноте, не дождался этого момента. Разочарованный рёв, в котором уже вовсе не было ничего человеческого, пронёсся над лесом:
– А-А-А-А-Р-Р-Р-РУ-У-У-У-У-АХ!
От испуга и неожиданности парень подпрыгнул на месте и, потеряв равновесие, едва не плюхнулся задом в костёр, по-прежнему весело облизывавший влажные ветки. Короткий вопль ужаса вырвался из его груди, и словно в ответ, издалека донёсся новый рёв, больше походивший на торжествующий хохот. Поняв, что полностью выдал себя, Ярик заметался по поляне. В первый момент он отчего-то решил, что неведомый зверь непременно должен бояться огня и с размаху швырнул в костёр охапку веток. Пламя зашипело, в воздух взметнулся сноп искр. Из кострища повалил густой белый дым, но пламя справилось: весёлые красные языки заплясали на новом подношении.
И в тот же миг Ярик осознал, что совершил огромную глупость.
– Какой к чёрту костёр?! – прошипел он, бестолково прыгая вокруг разгоравшегося пламени.
Бежать, бежать и прятаться! Но времени на это уже не оставалось. За своей спиной Ярослав уже слышал треск ломающихся веток и чьё-то тяжёлое дыхание. Или он только думал, что слышит. Одним огромным прыжком парень перескочил через костёр и, не помня себя от ужаса, прыгнул из круга света в непроглядную темноту ночи. Ему казалось, что сейчас он помчится, что есть мочи, через лес, стремительно отрываясь от ищущего его существа. Но без серьёзной подготовки такие трюки удаются крайне редко.
Глаза парня ещё не адаптировались к темноте, поэтому, не пробежав и пары шагов, он с размаху врезался в шершавый ствол и повалился на мягкую землю. В груди что-то хрустнуло, и воздух со свистом покинул лёгкие. Закусив губу до крови, ему удалось сдержать стон. Единственное, на что у Ярослава ещё оставались силы – это отползти в сторону и вжаться в землю, чтобы отблески костра не выдали его, осветив распластанную на прелых листьях фигуру. Выступавшие из земли корни больно впивались в рёбра, а слёзы заливали глаза. Но желание увидеть то, от чего он так отчаянно спасался, пересилило даже это. Замерев, Ярик смотрел на крохотный островок света, окружённый стремящимися прикоснуться к небу деревьями.
Ему казалось, что он готов к любому повороту событий. Он думал о том, что на поляне покажется медведь, рёв которого он принял за далёкие крики спасателей. Или что к