Решили остановиться на скромном. Подружки, правда, натащили кучу косметики, каждый поделился тем, что было… времена-то нелегкие были – дефицит. Поди еще попробуй найти в магазинах что-нибудь толковое. Даже тушь ленинградскую перестали продавать. Вот и выкручивались, кто как мог. Кому-то что-то родственники привозили, это кому повезло иметь таковых с выездом за границу или хотя бы в Москву. Кто-то у фарцовщиков отоваривался втридорога. Кто-то рисковал и покупал «импортную» продукцию китайских ремесленников, грязноватым контрабандным потоком протекающую на подпольные советские рынки.
«Красить» невесту должна была я, и вот, натянув уже платье, невеста взгромоздилась на табурет (и стала похожа на пирожное на четырех ножках с вишенкой в виде Заремкиной головы) перед окном, чтобы у меня было достаточно света для создания моего шедевра на ее симпатичной, но бледной от волнения мордашке. Я, замотав Заремку в простыню, чтобы не испачкать платье, и вооружившись солидным арсеналом собранных с миру по нитке достижений косметической промышленности, стала превращать Заремку в красавицу писаную.
Не успев дорисовать карандашом Пупа стрелку на левом глазу, я вздрогнула от крика Заремкиной бабушки из соседней комнаты:
– Кольца! Фаина (это Заремкина мама), ты куда перепрятала кольца?
– Я не трогала, мам, – кричит Заремкина мама из кухни, нарезая закуску для жениха и гостей, которые должны были скоро приехать выкупать невесту.
В течение десяти минут съехавшиеся на свадьбу тетки, бабушки, двоюродные, троюродные и далее по списку сестры ищут по всей квартире обручальные кольца, которые бабушка спрятала в секретер. Вчера вечером наша будущая невеста и мне их показывала, когда я зашла после института, чтобы оставить увесистый пакет с добытой косметикой.
Заремка сорвалась с табуретки, чуть не упала, запутавшись в простыне, и, сбросив ее на пол, как гусеница кокон, выпорхнула в дверь самолично помогать обшаривать секретер и окрестности в поисках красной коробочки с кольцами. Я стою, зажав в руке карандаш Пупа, и не знаю, что делать. Дверь распахивается, и моя подруга с бешеными глазами залетает в комнату.
– Гулька! А ты не брала? Может, ты взяла, а?
Мои глаза становятся еще больше подружкиных.
– Зачем?
– Ну, не знаю… посмотреть.
– Так мы ж смотрели уже вчера. Кольца как кольца. Красивые. Ты же при мне их обратно убрала.
Потихоньку, крадучись, как охотник, который не хочет спугнуть зверя, в комнату вплывает бабушка Заремки, тетя Фатима. За ней, вытирая руки об кухонное полотенце, по стеночке двигается