– Татьяна, мне б с тобой словом перемолвиться, – заговорила Мария.
– Ну, зайдём давай к нам, чего среди улицы, – пригласила женщина, – мы вон живём, третий дом от краю.
– Я знаю… А дома кто есть? – заколебалась она.
– Да никого. Старая ушла бабушку Глушачиху попроведать, подружки они. А Кирилл до вечера на работе.
– Ты, Татьяна, на меня не обижайся, – без предисловий начала Мария, присаживаясь на предложенный хозяйкой табурет, – я хочу, чтоб ты поняла меня, мы с тобой обе матери, обе одиночки. И хочу я об наших детях поговорить. От тебя, поди, не секрет, что они встречаются.
– Да, я знаю.
– А я вот только недавно узнала. Как обухом по голове. Татьяна, я от тебя таиться не стану – не хочу я, чтоб Дарья с Кириллом встречалась.
– Вот как…
– Не обижайся, прошу тебя… Ты попробуй на моё место встать, как бы ты тогда на это поглядела? Не надо Даше, она ведь ребёнок, не понимает ничего, но мы-то с тобой бабы, жизнь повидали и знаем, как легко сладкое горьким оборачивается.
– А чего ты от меня хочешь, Мария? – тихо спросила хозяйка.
– Поговори с сыном. Пусть бы он оставил девчонку, не морочил ей голову.
– Что ж… поговорю. Только не знаю, много ли проку будет. В семье я давно уже не глава, какое там! – Кира за старшего в доме. И не он у меня, а я иной раз и совета, и согласия его спрашиваю.
– Да материнское слово, поди, не пустой звук. Поговори, прошу тебя. Ты его лучше знаешь. Найдёшь нужные слова. А на меня обиды не держи – не за себя ведь, за дочку душа болит.
– Я понимаю тебя… А только Кирилл – добрый он… – женщина замолчала, не умея, или не желая выразить мысли словами. Заговорила опять: – Знаешь, как он меня жалеет… Мои слова тебе мало значат, ясно ведь – какая мать скажет что худое про своё дитё. Но ты зла от него не жди.
Поняла ли мать тревоги Марии, или обидны всё же показались её слова, кто знает, а только вечером она улучила удобную минуту и, как обещала, разговор об Даше завела.
– Кирюша, – Татьяна погладила сына по голове, – ты опять уходить наладился?
– Ага. А что? Нужно тебе чего-нибудь, мам?
– Да нет, ничего не нужно. Только мы с бабушкой совсем тебя не видим. Хоть вечер побыл бы с нами. Отдохнул бы чуток.
– Мам, – он виновато потёрся ухом о материну руку, лежащую на плече, – ну чего ты? Я и не устал нисколько.
– К Даше своей торопишься? – мать вздохнула.
– Да, – повернулся Кирилл к матери. – Что-то не так, а?
– Да не нравится мне это.
– Даша тебе не нравится?
– Ну что ты! Грех так про неё говорить.
– Тогда, выходит… я не нравлюсь?
– Кира…
– Погоди, мам, – он положил ладони ей на плечи, – я, кажись, понимаю, откуда этот ветер дует.
– Кирилл, в самом деле,