– Нет, Марк, я не об этом. Я не вижу смысла нам таиться друг от друга. Я видел, как ты подходил к колоннам на раскопках в Карфагене. Как ты проявлял неподдельный интерес к тому, что происходило вокруг. У нас был план. У целого круга офицеров. План отчаяния, если так об этом можно сказать. И мне интересно, насколько тебе, человеку, не посвященному в него, удалось что-то понять. Не скрывай от меня ничего. Старый друг, мы столько прошли. Одна Африка чего стоила. Могли бы тоже попасть в окружение. Война для нас тогда бы уже кончилась. Так что? Что ты понял?
Когда Марк, лежа на больничной койке вспоминал об этом разговоре, он признался Отто, что как-то поверил в искренность Генриха сразу. Он видел, что тот искренне предан вермахту, но не очень одобряет действия Гитлера, впрочем, как и уже многие офицеры к тому времени. Потерю Африки многие не скрывая ставили в вину именно Гитлеру, который не дал Роммелю действовать как тот считал нужным. И Марк ответил откровенностью на откровенность.
– Я отвечу, но если уж я совсем ошибаюсь, прошу простить. Но я собрал эту версию из многих историй и обрывков фраз что я слышал за это время, – Марк вдохнул. – При раскопках в Карфагене что-то найдено. Какой-то древни артефакт, который использовался финикийцами в ритуальных целях.
При взятии Карфагена Римлянами, этот артефакт описан историком Полибием, который присутствовал непосредственно при штурме. Видя, что война проигрывается офицеры вермахта, в основном мистически настроенные, выдвинули идею, что можно попытаться использовать этот артефакт, чтобы переломить ход войны. Это все что я знаю. Я видел только колонны. Еще есть какая то статуя, но я ее не видел.
– Да, в целом верно, но не очень много ты узнал. Мальчик мой, я один из тех мистически настроенных офицеров, – Генрих вздохнул. – Когда дело всей моей жизни, дело укрепления немецкого духа, нашей нации, все идет прахом, когда виден неизбежный конец, мы решили испробовать и этот необычный метод.
Тут дед повернулся к Сергею и уточнил: «До этого момента Марк был еще относительно в ясном сознании. Этот его рассказ я собрал по крупицам из их разговоров с Отто в первую неделю пребывания Марка в лазарете. Но потом его состояние стало резко ухудшаться, все что он потом говорил было путанно, часто просто сказано в бреду. Но некоторые вещи я потом с Отто проверил. Многое сошлось. Вернее, мы с Отто вели соперническую войну за раскрытие всего секрета. Но не преуспели похоже. Ну, я продолжу».
Итак, вот что дальше поведал Марк. Генрих был старше Марка намного, ему было около 50 лет. И Марк сначала сделал ссылку на возраст, простил ему его мистические изыски. Но потом он уже не мог все списывать на чудачества своего шефа. Слишком много офицеров с подобными убеждениями оказались в вермахте.
Генрих поведал что он встречался со многими офицерами, состоящими в обществе Аненербе, что означало «Наследие предков». Много чудаков было в этом обществе. Много идей было тупиковых. Многочисленные экспедиции