– Вы Илларион Любознательский? – спросил юноша, заметив некую схожесть старика с тем ещё молодым и здоровым ЛИКом, каким он предстал в воспоминании дневника.
– Да, – проскрежетал старик так тихо, что юноше пришлось пригнуться почти что к самому его лицу, чтобы расслышать, что тот говорил. – А ты Святослав.
– Откуда вы знаете? – удивился мальчишка.
– Звёзды говорят со мной, – ответил старый чародей.
Мальчик нагнулся к самому уху старика и прошептал очень тихо, чтобы не услышала сиделка:
– Вы не знаете, где третий кусок карты?
Мысли чародея потеряли ясность, и он заговорил непонятными словами, а затем цепко схватил Святослава за руку и продекламировал коротенькое четверостишье:
Жил чародей один в хижине у моря,
Опасный нрав плодил злобу и раздоры,
Несносным и горячим был наш несносный маг,
Умел такие штуки вытворять, что сам уж был не рад.
– Как я должен это понять? – растерялся паренёк.
– Тумба. Ящик. Блокнот. Код. – сказал старик четыре слова и забился в лихорадке.
Сиделка подбежала к нему и отодвинула Свята с дороги, чтобы тот не мешался. Юноша с ужасом наблюдал всю эту картину, пока в его голове крутились точно на сбесившейся карусели эти четыре слова, наложенные на стишок. Взгляд его пал на прикроватную тумбочку, и он, пока древовидная женщина хлопотала над больным историком, рванул ящик на себя и вынул оттуда стопку бумаг. Они рассыпались по полу. Сиделка заметила это и с яростью посмотрела на маленького вора.
– Положи всё на место! – вскрикнула она, держа обеими руками вырывавшегося старика.
Однако же мальчик не послушал её: он выхватил из вороха записей старую потрёпанную записную книжку размером с указательный палец руки и рванул к лестнице, по которой уже поднимались его друзья, пожелавшие вернуть друга вниз, так как они ничего не нашли. Подростки практически поднялись на второй этаж, так что могли видеть, что там творилось, но Свят опередил их и поспешил развернуть в обратную сторону. Ребята, озадаченные его поведением, спустились в гостиную и так же без всяких оговорок вышли из дома, где их ждали взрослые, которых гриб не пустил в гости.
– Почему ты такой дёрганый? – спросила его, нахмурившись, Василиска, видя путаницу в глазах друга.
– Ты же видела! Там ЛИК! Больной! Он мне сказал! Код! И стих! – вырывались из мальчика обрывки фраз.
Всё никак он не мог сформулировать хоть что-нибудь внятное, ибо в голову лез один лишь образ трясущегося старика, бывшего когда-то выдающимся историком, филологом, лингвистом и путешественником.
– Там никого не было, Свят, – сказал Денис, с опаской поглядывая на друга.
– Пойдёмте