– Да говорю вам, там точно приведение живёт! ― сделав круглые глаза, убеждала Машка.
– Не неси чушь, ― резонно заметила Надя, замкомвзвода, самая старшая и разумная из всего курса.
Варенье было вкусным. Хотелось спать.
– Да правда же! Ой! ― завопила Машка, капнув вареньем на пижаму. ― Оно ночью там ходит! И диван двигает. И шкаф. Я сама слышала.
– Маша, молчи и ешь, ― Таня закатила глаза.
Вот интересная она, Машка Широкова. Хоть всю жизнь с ней живи, привыкнуть невозможно. Она или жуёт, или говорит, или спит; а если не делает ничего из этого, то ходит по училищу растрёпанная и всех достаёт.
– Да чего вы мне не верите, я не вру! Вот Завьялова с третьего тоже слышала его!
– Твоя Завьялова мало того, что спит с каждым вторым, так ещё и чушь несёт. На шестом этаже нет никого, ― отрезала Надя, отправляя в рот очередную ложку.
– Есть! Вот как ты думаешь, почему там никто не живёт, а?! ― вопрошала Машка, махнув рукой на Сомову, как на абсолютную безнадёгу, и обернувшись к Тане.
– Может, потому, что раньше там жил первый курс, а в этом году девчонок не набирали? ― улыбнулась Таня, но Широкова, пропустив мимо ушей этот аргумент, продолжила:
– Потому что там живёт призрак! Приведение, понимаешь? А ещё нужно взять свечку, пойти туда и посмотреться в зеркало. Тогда на тебя прямо оно и глянет! И ты поседеешь сразу и будешь проклята. На всю жизнь!
– Маша, спать. Призраки завтра, ― попыталась утихомирить её Таня. ― Кстати, из того, что завтра ― четыре пары! А Марк сказал, что ночью тревогу опять могут поставить.
– Что, страшно? Страшно? ― довольно усмехнулась Маша.
– Не страшно. Спать?
– Да врёшь ты, страшно!
– Маша, ну что может быть в этом страшного? ― в глубине души Таня понимала, что стоит просто согласиться с Широковой, и тогда она поболтает ещё пять минут и замолчит, но какое-то противное упрямство не давало ей этого сделать. Не в этот раз.
– А слабо проверить? Пойти туда и посмотреть в зеркало?! ― Машка упёрлась руками в бока.
– Так, всё, хватит. Давайте, девочки, спать…
– Спорим? ― глаза Широковой загорелись.
– По рукам, ― засмеялась Таня. ― На шоколадку.
На лице Машки отразилась глубокая задумчивость: шоколад было сложно достать, и стоил он целое состояние, но в следующий момент она вложила свою ладонь в Танину.
– Сомова, разбей!
И