вот деревня, здесь работают и выживают простые люди, живущие своим трудом. Жизнь суровая, потому выживание. Работать её предки начинали очень рано, часов с четырех. Пока корову подоят, всю скотину накормят, в сараюшках почистят – вот уже и ребятню в школу поднимать, завтраком кормить. Еда простая: молоко парное, ещё с теплой пеной, покрывающей кувшин сверху шапкой, домашний хлеб с хрусткой корочкой, который пекли в настоящей русской печи, так-то электричество было, но часто что-то там ломалось, и люди привыкли обходиться без него, благо печь была в каждом доме. Быт был простым, но сложным. Бельё по старинке стирали на реке. И когда появились стиральные машинки, многие ещё долго предпочитали прежний способ. Выйдешь на берег в специально отведённое для этого местечко, что находится ниже деревни, на доске потрёшь бельё, помнёшь его, а потом полощешь в ледяной проточной воде, такой ледяной, что руки прабабушки аж посинеют, после развесишь белоснежное бельё на длиннющих верёвках, поднимешь их повыше, сохнет. А пахнет потом, как оно пахло, ни один кондиционер не сравнится с этим свежим запахом природы. А рядом была тайга! Её и любили, и опасались, потому что ошибок, и небрежного отношения к ней не прощала. Так жили и её предки, потому дальневосточники слыли простыми, без затей людьми, тружениками, с открытой душой и жестким прямым характером, не терпящим подлости и предательства, так и её воспитывали. Конечно, в жизни в Москве ей это часто мешало, сталкивалась с непониманием – тебе, что больше всех надо – нет, не больше, но надо, надо сделать быстро и по высшей планке, так учили её родители, так учили её предки, такой жизнью жили её земляки, суровые, но правильные какие-то. Там, на севере, не забалуешь, чуть промедлил, и всё, каюк! Так, рассуждая о своей непростой жизни, Ника поплескалась в душе, стоя под тугими струями, расслабляющими все мышцы, натянутыми, словно струны, все-таки вода обладает удивительной живительной силой, окунулся и будто тонны тяжести с тебя схлынут, очистится тело, станет чище и душа.
Омлет оказался выше всех похвал, кофе – вкусным и густым, будто в турке его варили. Чудеса! Кофе перед сном было, конечно, плохой идеей, но стоит ли отказывать себе в таких маленьких слабостях: «Подумаешь, сейчас вырублюсь, едва подушки коснусь». Но то ли сказалась безумная ночка, то ли кофе все же был с настоящим кофеином – сон не шел, проворочавшись битый час, Ника решительно встала и решила всё же прогуляться вокруг гостиницы, благо, что хоть это было не запрещено, а даже если и запрещено всё равно никого рядом не наблюдалось: гостиница стояла полупустая, похоже они были единственными её обитателями. Спустившись вниз, заметила странную группу китайцев: «Ууу, зачинщики неприятностей, что они там едят, что потом весь мир очухаться не может после их перекусов». Вообще-то, китайскую кухню она очень любила. От воспоминания о салате «Харбин» и мясе в кисло-сладком соусе аж слюнки потекли. Раньше так называемая «китайка» была доступным удовольствием:вкусно и дёшево, да ещё на каждом шагу, они
