– Ну так расскажите мне о Саммерсете, – попросила Пруденс, желая отчасти сменить тему, отчасти – скоротать время.
– Прекрасное, ужасное и грандиозное, – мгновенно отозвалась Виктория.
– Ужасное? Почему? – удивилась Пруденс.
– В нем жутковато – слишком оно большое, а кое-где и вообще страшно. Но все равно там красиво.
Виктория оживилась, и Пруденс узнала, что Саммерсет возвели в начале семнадцатого столетия на месте старого дома, который был, в свою очередь, построен на руинах замка восьмого века. Вокруг раскинулся парк на тысячу акров с тремя ухоженными садами, огородом, озером и несколькими прудами. В особняке было более сотни комнат, а его обслуживала небольшая армия из шестидесяти слуг, куда входили не только горничные, лакеи и садовники, но и плотник, каменщик, а также механик, содержавший автомобили в идеальном состоянии.
– По-моему, тебе тут понравится, хотя все очень непохоже на наш дом, – закончила Виктория. – Особенно библиотека, там больше пяти тысяч книг.
Ровена кашлянула – чрезвычайно нервно, типа «мне нужно кое-что вам сказать». Пруденс с Викторией выжидающе взглянули на нее.
– Боюсь, что я не полностью передала вам разговор с дядей Конрадом.
– То есть ты намекаешь, что продавать исподтишка наш дом – это еще не все? – пробормотала Виктория, и Пруденс шикнула на нее.
Ровена глянула на Пруденс и отвернулась. Та стиснула кулаки и выдавила улыбку, хотя на сердце стало тяжело от дурных предчувствий.
– Не тяни, Ро. У тебя вид, будто ты лимон проглотила.
– Вроде того. – Ровена прикусила губу. – Понимаешь, дядя не хотел, чтобы ты ехала с нами. Не знаю почему.
Улыбка Пруденс угасла, тело напряглось.
– Нет, знаешь, – тихо произнесла она. – Он считает, что вы слишком близко сошлись с дочерью гувернантки, горничной в прошлом.
– Чушь какая! – вспылила Виктория.
Пруденс не обратила на нее никакого внимания.
– Если граф против моего приезда, то почему я здесь?
– Потому что я не вынесу разлуки с тобой. Только не сейчас. Нам нужно держаться вместе. – Ровена бросила на нее умоляющий взгляд. – Поэтому я договорилась с ним. Сказала, что ты будешь нашей камеристкой, и он, разумеется, не нашелся что возразить.
У Пруденс все обрывалось внутри.
– Что ж, не так все и плохо. – Она попыталась рассмеяться, но вышло похоже на всхлип. – Все равно я за вами приглядываю.
Изящные губы Ровены сжались.
– Боюсь, дядя довольно категорично сказал, что собирается считать тебя прислугой, а не гостьей. Не знаю, что он имел в виду, но прозвучало довольно зловеще.
Пруденс облизала губы внезапно пересохшим языком, который сделался как пергамент.
– Почему ты рассказываешь об этом только сейчас?
– Я