После наспех приготовленного ужина свершилось то, что меня беспокоило и что я хотел обсудить со всеми в день побега С+С, но, поскольку мы перескочили на теологический диспут, обсуждение темы "взведённой бомбы" не состоялось. Всё разрешилось просто и естественно. Когда девушки занимались ужином, мы с Андреем сунулись на кухню, предлагая свою помощь, но были безжалостно изгнаны. Объяснением было то, что мы им мешаем. Мы сели за стол и, крутя ложки, слышали, что на кухне идёт какое-то выяснение чего-то, не бурное, но многоголосное. Минут через десять наши хозяйки дружно вышли с тарелками и кастрюльками. Стали ужинать. В какой-то момент все замолчали, девушки поставили свои бокалы на стол, посмотрели друг на друга, одновременно поднялись и попарно подошли ко мне и Андрею. Мы с ним замерли, поняв, что сейчас должно произойти что-то важное. Маша и Изольда подошли ко мне, Светлана и Надя ̶ к Андрею, взяли наши руки, мы поднялись и наши любимые повели нас в спальни, меня ̶ в одну, Андрея ̶ в другую… Женщины оказались мудры и прозорливы, обойдясь без публичных обсуждений обустройства нашей совместной семейной жизни. Да, у нас не стандартная по общечеловеческим понятиям семья, но не уникальная в истории человечества. Любой иной вариант в нашей ситуации был бы губителен для всех нас и являлся бы рецидивом Троянской Войны.
Утром за завтраком мы все тихо сидели за большим Надиным столом. Никто не хотел разрушать удивительную атмосферу молчаливого единства нашего семейного счастья. Противоречивыми чувствами был охвачен каждый: мы вынужденно сломали нравственные стереотипы, тысячелетиями довлеющие над нашей цивилизацией и сидящие у всех нас в генах, это подсознательно беспокоило, но всепоглощающее чувство свободы и радости от того, что каждый из нас был частичкой другого и все мы семья, было сильнее этой застенчивости. Отбросив колебания "Хорошо ли я поступил?", каждый из нас утвердился в правильности свершённого, посмотрев на родные милые лица, по-настоящему счастливых