Крушение столь ненавистной Российской империи дорого обошлось всем – и евреям тоже. Пишет Г. Ландау: «Революция вообще и всегда дело страшное, рискованное, опасное. В особенности оно страшно и опасно для меньшинства, во многих отношениях чуждого основной массе населения… Такое меньшинство сугубо должно опираться для обеспечения своей жизни – на закон, на незыблемую непрерывность порядка, на правовую инерцию. Революционная разлаженность и всепозволенность – с особой силой должна обрушиться именно на такое меньшинство»[379].
Это маячило – вперёд, за пороги первых манящих десятилетий. А в ближайшие годы, Гражданской войны, закона не было – и ударили по еврейскому населению грабежи и погромы, каких и отдалённо евреи не испытывали при царе. И погромы эти грянули сначала вовсе не с белой стороны. По густоте местожительства – в еврейские судьбы в эти годы не могла не вмешаться, кроме красных и белых, ещё третья сила: украинский сепаратизм.
В апреле 1917, когда создалась Украинская Рада, «еврейство… ещё не верило в победу украинства», что проявилось на летних выборах в городские думы: у евреев не было «никаких оснований» голосовать за украинских сепаратистов[380]. – Но с июня, когда стала уже конструироваться как будто реальная украинская власть, под которой, видимо, теперь придётся жить, – представители евреев вошли в Малую Раду, был создан вице-секретариат по делам еврейской национальности («еврейское министерство»), он разрабатывал проект давно желанной еврейской общественностью «национально персональной автономии» (каждая нация, вот – еврейская, создаёт свой национальный союз, который может издавать законы по потребностям и интересам своей нации и получает в поддержку суммы из казны; при этом представитель национального союза входит в правительство). – Новорождаемое украинское правительство сперва относилось вообще к евреям доброжелательно, но к концу 1917 это переменилось, законопроект автономии был встречен на Раде хохотом и презрением, хотя с трудом всё же принят в январе 1918. Со своей стороны и евреи с неохотой приняли «3‑й Универсал» (9 ноября 1917, начало отделения Украины от России), страшась теперь анархии, опасной для еврейского населения, и разрыва российского еврейства на части. Еврейские обыватели подсмеивались над украинским языком и вывесками, боялись украинства, а верили в русское государство и в русскую культуру[381]. Ленин писал: евреи так же, как и великороссы, «игнорируют значение национального вопроса на Украине»[382].
Но шло именно к отделению, и еврейские депутаты, кроме Бунда, не посмели голосовать против 4‑го Универсала (11 января 1918, уже полное отделение Украины). Тут же вслед началось и большевицкое наступление на Украину. В их первом «украинском» ЦК КП(б)У, сколоченном ещё в Москве, затем перекатившем в Харьков, под главенством Георгия Пятакова, – были и Семён Шварц,