IV
Наш вместительный ушкуй направился в сторону захода Сияющей, как только она взошла. До этого мы с отцом встали ещё затемно, поели на дорожку и, с приготовленными ещё с вечера матерью и сестрой, котомками и заплечными мешочками пришли на площадь поселения, где встретились с остальными, потом на возу, запряжённым тройкой волов, по волу от каждого сословия поехали к пристани.
По мере того, как на горизонте Сияющая выползала из толщи морской воды, ушкуй продвигался из Бурой бухты в Голубой залив. Бурой назвали не столько из-за бурых водорослей, кустисто росших на небольшой глубине, сколько за цвет дна, вернее бурого песка. Даже в прохладный и ясный день, когда над бухтой нависало яркое сине-голубоватое небо, прозрачная вода казалась бурого цвета. Зато дальше глубина резко увеличивалась бухта переходит в более широкий залив, где стайками плавают несъедобные для людей мелкие рыбёшки с голубоватыми бочками. В ясные утренние часы залив особенно хорош: снизу просвечивают голубоватые пятнышки, где частые, где пореже, а гребни волн сверкают розово-золотистыми оттенками. Прибрежные коричневые камни и скальные выступы отливают красно-пурпурными оттенками. В то же время на горизонте слева, возвышаясь полупрозрачным лежачим великаном, похожим на сизую дымку миража раскинулся дальний от нас полуостров Утиный, к которому мы держим путь.
Отец мне глазами показал назад, говоря: «видать из города За холмами свой ушкуй отправили». Я обернулся, из бухты в залив выходил ушкуй покрупнее нашего, набитый народом. «О, невтерпёж…», – многозначительно прошептал отец. Опять я посмотрел назад и снова из бухты вышли уже два ушкуя, но меньшего размера, один почти сразу завернул направо, другой последовал прямо. «Не ужель к альбиносам и независимым?..», – подумал я и взглянул на отца, тот лишь вздохнул.
Мы шли мимо разных береговых выступов: каменных или заросших кустарником и низкорослыми деревьями, а также различных углублений в скалах, выбитых не только яростными волнами во время ураганов, но и рыбаками, чтобы укрываться от дождя и бурь.
Сизая дымка лежащего великана впереди становилась всё явственнее и чётче, заполняя собой весь горизонт, но наш ушкуй повернул вправо и пошёл вдоль его туловища к оконечности, к мысу Утиный клюв.
Здесь на пристани нас ждало пополнение. Двенадцать человек пёстрой струей: зелено-желто-красной перелились по мелким ступеням качающейся складной лестницы к нам на ушкуй. В это же время мимо мыса проплыл большой ушкуй, на борту которого красными буквами выведено За холмами. Теперь уже мы пошли позади него, держа курс почти прямо на юг по проливу Птичий.
После того, как мыс скрылся за горизонтом – вокруг, куда ни посмотри – простиралась только вода, а если вспомнить,