Уязвлённое самолюбие. Риллер Эрот

вылепливая Гульнару, матушка-природа на скромность не поскупилась, то в случае с Лидиным она явно пожадничала. Чуть позже, спустя миллионную долю секунды, спохватившись, она-таки решила исправить положение и некоторую порцию этого вредного для мужчины качества зародышу всё же отвесила. Вложено было в него ещё много других качеств, как нужных, так и совершенно бесполезных для повседневной жизни, но одно среди прочих стояло особняком. Это был дар предчувствия. Не уповая всецело на ниспосланное сверху благо, с ранних лет принялся он развивать его, и уже к рубежу позднего пубертата преуспел в мыслечтении и предвидении человеческих поступков. Безусловно, было бы лучше, если бы он преуспел в этом к пубертату раннему, но к раннему, увы, не успел, а успел лишь к позднему, но и это уже было неплохо, если учесть, что некоторые и к зрелости так и не удосуживаются поумнеть, оставаясь до самой старости круглыми дураками и набитыми дурами. Сменив гражданскую среду обитания на военную, Лидин стал замечать, что отлаженная система распознавания всё чаще стала давать сбой: попытки прочесть у отцов-командиров умные мысли не приводили к обнаружению оных, а их нелепые приказы и вовсе были лишены какого бы то ни было здравого смысла. Впрочем, если это и расстраивало Лидина, то совсем не в той степени, какая заставила бы его усомниться в своих неординарных способностях. Он продолжал верить, что этот дар у него определённо есть, и если б не мешавшая скромность, вернее, её скромное подобие, впору было провозгласить себя экстрасенсом, а то и вовсе медиумом.

      Правда, в то время, в конце восьмидесятых, гадание на кофейной гуще таким модным и прибыльным занятием как сейчас, ещё не было. И всё потому, что кофе тогда было днём с огнём не достать. А как состряпать гущу, если нет кофе? Ведь шарлатан без кофейной гущи всё равно, что гадалка без колоды карт. Да и губа у шарлатана, надо сказать, не дура: кофе – себе, гуща – клиенту. Но дефицит есть дефицит, и толкнул он-таки бедолагу к выкрутасам. Навострился он подменять проклятую гущу то жижей из цикория, то желудёвым жмыхом, а тем, у кого чесались лишние гроши, но было неважнецки с обонянием, за первый сорт сходили даже ячмень и буряк. В дело пошло всё подряд, и не удивился, если б узнал, что гадали на огуречном рассоле или засохшей манной каше. В конце концов неважно, что шарлатану служит подручным средством. Важно другое: удастся ли ему избавить страждущих от самого главного зла, из-за которого, собственно, все беды? Страждущие – народ доверчивый, и чем больше несуразицы и бестолковщины в очаге вспомоществования они видят, тем шире открыта горловина сумы, и тем с большей прытью из неё сигают осточертевшие купюры.

      Второе инфекционное от приёмного отделяли какие-то триста метров, и даже если ходоку ассистировал такой испытанный временем акселератор, как костыли, то и в этом случае на преодоление всей дистанции не уходило больше пяти минут. С того момента как Гульнара помчалась к телефону, прошло лишь две минуты, но впереди уже маячили стёртые ступеньки приёмного. Оставалось обогнуть трансформаторную будку, и цель была бы достигнута. Но тут Альберт замедлил шаг, подумав, что зря торопится: обычно, когда была нужна