– Все хорошо? – ласково спросил Вермер.
Ван Хален не уловил приближения бури в его голосе.
– Да, хорошо. – Он глуповато улыбнулся.
– А заключенного ты прозевал, твою мать! – вдруг снова взвился начальник. – Уж лучше бы твоя подруга окочурилась!
– Не говори так! – обиделся охранник.
– А как о ней говорить? Да о ней бы и жалеть никто не стал, кроме тебя. А он был президентом. – Вермер кивнул на тело заключенного.
– Я этого не хотел.
Вермер пропустил его слова мимо ушей.
– Я вообще удивляюсь, что ты до сих пор здесь, – продолжал он, – а не собираешь собачье дерьмо на улице вместе со своими собратьями.
У Ван Халена заиграли желваки на скулах, но он опять сдержался.
– Ты представляешь, что сейчас начнется? – нажимал Вермер.
Ван Хален понурил голову и уныло кивнул.
– Это может стоить работы даже мне, а уж тебе – наверняка!
Ван Хален почувствовал противную слабость в коленях.
– Так я же… – стал он оправдываться. – Я с первого дня трибунала работаю и ни одного замечания…
Вермер презрительно скривился:
– Это ты не мне рассказывай. Были у тебя замечания, и не одно. Но теперь дело гораздо серьезнее.
Теперь пахнет международным скандалом, и я покрывать тебя не стану!
Горло у Ван Халена вдруг пересохло, и он долго откашливался.
– Не надо покрывать, – пролепетал он. – Ты только не подставляй.
– Это ты меня подставил, твою мать! И зачем только я протащил тебя на эту работу?
Вермера вдруг осенило. Он хлопнул себя ладонью по лбу.
– Слушай, а ты не нарочно ли это сделал? – спросил он.
– Что именно?
– Не вызвал к нему врача. Ведь у тебя были с ним какие-то трения? Ты его всегда недолюбливал, ведь так?
Ван Хален сглотнул слюну.
– Нет, – слабо возразил он.
– Да! – воскликнул Вермер. – Ты мне сам говорил! Теперь я понимаю, как все было, – развивал свою мысль Вермер. – Его прихватил приступ, а ты просто сидел и смотрел. Ты дал ему умереть!
Ван Хален от возмущения на несколько секунд потерял дар речи. Он понял, что нужно срочно осадить Вермера, иначе тот сделает его в этой истории крайним.
Он с ненавистью посмотрел на приятеля.
– Кажется мне, – начал он, – что тут не только во мне дело. Ведь он, – Ван Хален кивнул на тело, – уже давно жаловался на здоровье, разве нет? Что же вы не отпустили его на лечение, а держали здесь до последнего? Ждали, когда он сам умрет? Нечего на меня все валить и сочинять чего не было.
– Молчи, дурак! – зашипел Вермер. – Что ты в этом понимаешь? Это не твоего скудного ума дело. Брякни об этом хоть слово – и завтра же окажешься на улице, я тебе гарантирую. Пойдешь с черномазыми наркотой торговать.
Ван Хален опять сник под его яростным взглядом и замолчал.
– В общем, так, – резюмировал Вермер, – будут спрашивать – все отрицай: не видел, не заметил, не догадался.