Я снова растягиваю улыбку и замечаю под ее толстым шерстяным свитером, укутанным шарфом, фланелевую рубашку.
Я обожаю тебя, Сара.
– Пошел в жопу, Алан! Если администратор хоть раз заметит недостачу, меня выпрут быстрее, чем ты успеешь скрыться, и тогда я тебе все кишки вырву. Понял?!
С 8 утра до часу дня она подрабатывает помощницей няньки в детском саду за ее домом. А затем становится за стойку в своей выученной манере – полу боком с вытянутой кверху тонкой куриной шеей – и раздает старикам и подросткам заказы вроде туалетного гольфа или кукол-эксгибиционистов.
И всегда с улыбкой.
– Тебе своих все-таки стало мало? – Усмехнулся я и сразу же отвернулся от летящей пощечины.
После смены она дает уроки английского тринадцатилетней Жанне Д’Арк, мечтающей вступить в армию обороны Израиля и отвоевать ее права на Палестину. Огненная девчонка.
– Ты кретин, Алан, когда-нибудь я тебя убью.
Не успеешь, думаю я.
– Гавнюк.
Я сделаю это раньше.
После занятий она читает сказку своей младшей сестре. Только не эти серии страшных историй Братьев Гримм, которые люди, прикрываясь моралью, превратили в продукт розовой фабрики «Единорог». Она говорит, что ужас можно познать самому, а учить стоит в первую очередь добру.
Она достает со стеллажа за спиной обмотанный пищевой пленкой кирпич и швыряет на стойку с напускной обидой, утыкаясь длинным носом в монитор компьютера.
Уложив сестру, она садится за Канта и всегда засыпает в середине главы.
– Виноват, Сара, увидимся.
Я сгибаюсь сбоку через стол, целую ее впалую щеку и, пританцовывая под музыку из колонок, вылетаю на улицу.
Вдох.
Выдох.
Мышцы рта побаливают от этой чертовой улыбки.
Я спускаюсь по лестнице и спешу домой.
Да, погода довольно прохладная для сентября, но не настолько, чтобы надевать свитер и рубашку в обогреваемом помещении.
Ей холодно.
Снова.
На шуршащей пленке еще остались отпечатки ее тонких дрожащих пальцев, которыми она тянулась к полке. Наверное, поэтому я не тороплюсь открывать заказ.
С кирпичом под мышкой я зажигаю сигарету, обороняясь от надоедливого ветра.
Вдох.
Алан, – шепчет она, откидывая с плеч свои пружинистые кудри – подойди ко мне
Выдох.
Алан, – говорит она, – кажется, у Сары проблемы
Кажется, у Сары проблемы! А у тебя их не было, Рози?! У тебя ведь тоже были проблемы, мать твою! Тоже были! Ты хоть слово сказала о них?!
Я бросаю окурок и злостно топчу его полминуты. Прохожие оглядываются, как стервятники, в ожидании следующей выходки. На лбу у каждого читается «псих», а на лицах – потаенный интерес к этому «психу».
Я льстиво улыбаюсь и иду дальше.
Все в порядке дамы и господа, небольшие осложнения в работе нервной функции. Пациент совсем скоро вернется в привычное вам состояние.
Улыбчивое и мирное.
Кажется, у Сары проблемы.
Только