– Ничего не знаю! – сказал Андронидзе.
– Я тоже не получал такого донесения, – ответил Пономарев. – Немедленно выеду или вылечу на место и уточню.
– Подождем донесения от Веселова, а после решим, как поступить дальше, – остановил его Сысоев. – Если бы это не был частный случай, то мы бы уже знали. А пока уточним, что нам по этому вопросу известно. Майор Андронидзе, я слушаю вас!
Сысоев всегда и всем офицерам говорил «вы», даже если к нему обращались на «ты». Он был очень ровен в обращении с офицерами и с бойцами. Его выдержке завидовали многие офицеры. И сейчас, несмотря на то, что последние три дня его мысли все время возвращались к семье, он ничем не выдавал своего беспокойства.
Андронидзе раскрыл папку и, просматривая донесения, начал:
– Мы вчера захватили у противника автоматические десяти- зарядные винтовки выпуска этого года. Это раз, как говорит мой друг Вано. Интересно?
– Интересно. Пришлите мне одну с патронами.
– Новых типов танков противника не обнаружено. Саперы действуют, как пехота. Не хватает живой силы. Это два, как сказал бы мой друг Вано. И теперь третье, самое интересное: разведчики перед фронтом армии обнаружили совершенно новые специальные батареи десятиствольных минометов калибра сто пятьдесят восемь. Интересно? Нет, ты скажи, Петер, интересно?
– Очень важно! Продолжай. – Сысоев записывал.
– Наша химразведка это подтверждает, – вставил Пономарев и протер очки.
– Ваши химразведчики узнали об этом от наших. А потом наши привели «языка», и тот это подтвердил. Я продолжаю. В боекомплекте этой батареи есть мины реактивные и со сжатым воздухом, и эти батареи, калибра сто пятьдесят восемь, поступили на вооружение химчастей противника. Я правильно сказал, Вано?
– Противник, – начал Пономарев, – как я уже докладывал, усиливает химподготовку своих войск. Дегазацию прошли все части, находящиеся перед фронтом нашей армии. Это подтверждается.
Пономарев просматривал протоколы допроса пленных.
– Возможно, противник на нашем фронте уже начал пробы ОВ, – сказал Андронидзе.
– Сомневаюсь, – возразил капитан Пономарев. – Применение ОВ может быть эффективным только при внезапном и массированном ударе.
– Согласен с вами, капитан, – отозвался Сысоев.
– Противник хорошо знает, – продолжал Пономарев, – что для нас, после некоторых его попыток, применение ОВ уже не может быть внезапным. Если бы случай с Курилко был не единственным, мы бы давно об этом знали.
– А если это проба? – не сдавался Андронидзе.
Сысоев снова позвонил Веселову. Тот обещал ответить через несколько минут: к ним только что прибыл дивизионный химик, и вместе с корпусным они пошли к начштаба для доклада. Туда же направляется и он, Веселов. Но можно считать установленным, что на фронте противник не применял никаких ОВ.
– Подождем еще немного, – сказал Сысоев офицерам