– Но могло быть и намного хуже, – напомнила она им.
Снова, наедине с Джеком, она опустила одну сторону ограды кровати на постель и погладила его влажные волосы надо лбом.
– Ты выглядишь прекрасно, – сказал он, его голос все еще был слабым и тихим.
– Лжец.
– Восхитительно.
– Я выгляжу как дерьмо.
Джек улыбнулся.
– Прежде чем отключиться, я подумал, увижу ли тебя снова.
– От меня так просто не избавишься.
– Нужно и вправду умереть, а?
– Даже это не спасет. Я найду тебя где бы то ни было.
– Я люблю тебя, Хитер.
– Я тебя люблю, – сказала она, – больше жизни.
К глазам подошла волна тепла, но она решила не реветь при нем. Демонстрировать положительные эмоции. Держаться.
Его веки задрожали, и он сказал:
– Я так устал.
– Не могу понять почему.
Он снова улыбнулся:
– Сегодня был тяжелый день.
– Да? Я думала, вы, полицейские, ничего не делаете часами, только сидите и пончики жуете да собираете деньги от воротил наркобизнеса.
– Иногда мы избиваем невинных граждан.
– Ну да, это утомляет.
Его глаза закрылись.
Хитер продолжала гладить волосы мужа. Его руки все еще скрывались под рукавами смирительной рубахи, и она отчаянно захотела коснуться их.
Внезапно его глаза распахнулись, и он спросил:
– Лютер умер?
Она поколебалась.
– Да.
– Я так и думал, но… надеялся…
– Ты спас женщину. Миссис Аркадян.
– Это что-то.
Его веки снова затрепетали, тяжело сомкнулись, и она сказала:
– Тебе лучше отдохнуть, малыш.
– Ты видела Альму?
Это была Альма Брайсон. Жена Лютера.
– Нет еще, малыш. Я была как будто привязана к этому месту, ты понимаешь.
– Пойди навести ее, – прошептал он.
– Схожу.
– Теперь я в порядке. Она… в тебе нуждается.
– Хорошо.
– Так устал, – сказал он и снова соскользнул в сон.
Группа поддержки в холле реанимационной насчитывала троих, когда Хитер покинула Джека на ночь, – двое полицейских в форме, чьих имен она не знала, и Джина Тендеро, жена другого полицейского. У них сразу поднялось настроение, когда она сообщила, что Джек выбирается, а сама узнала, что те несколько раз связывались с департаментом по внутренней связи. В отличие от врачей, они понимали, почему она отказывалась уныло сосредоточиться на параличе и усилиях, необходимых для его излечения.
– Мне нужен кто-то, кто отвез бы меня домой, – сказала Хитер. – Чтобы взять свою машину. Я хочу навестить Альму Лютер.
– Отвезу тебя туда, а потом домой, – сказала Джина. – Я сама хочу повидать Альму.
Джина Тендеро была самой яркой из жен полицейских в отделе и, может быть, во всем департаменте лос-анджелесской полиции. Ей было двадцать три года, но выглядела она на четырнадцать. Сегодня она надела туфли на пятидюймовых