– Ну достаточно много.
Они немного поборолись, когда Пьер начал снимать с нее лыжные брюки, а Максина, лихорадочно вцепившись в них руками, прижала их к себе, и Пьер отпустил ее и начал раздеваться сам. Когда он расстегнул брюки, Максина плотно зажмурила глаза. Потом открыла их, прыгнула на кровать и, как страус, спрятала голову под покрывало.
– Пьер! Ведь на улице же совсем светло! Я стесняюсь! Нас могут увидеть!
– Мы на третьем этаже! – захохотал Пьер, но все же послушно задернул кружевные занавески.
В следующее мгновение он уже оказался рядом с ней на кровати, совершенно голый, мягкими движениями отвел ее руки от лица и весьма целеустремленно стал целовать ее обнаженные груди. Максина ощутила приятное и сильное возбуждение. Разрываясь между смущением и охватившей ее страстью, она непроизвольно повернулась к Пьеру и прижалась лицом к его груди, чтобы ничего не видеть. Вдруг все ее тело снова напряглось. Теперь она полностью ощутила его мускулистое обнаженное тело, почувствовала силу и, кажется, даже запах его желания. И еще кое-чего. Она постаралась незаметно отвести руку в сторону, но Пьер крепко взял ее за руку и потянул куда-то вниз. Максина резко отдернула ее. Медленно, но настойчиво Пьер снова потянул ее руку вниз и прижал к себе. Максина решила притвориться, будто это вовсе не ее рука. Она страшно боялась, что сделает что-нибудь не так и причинит ему боль. Куда можно пошевелить эту штуку – вперед, вбок? А может быть, надо ее повертеть? А может ли она отвалиться?
Кто-то громко постучал в дверь:
– Месье Бурсель! Фотографы пришли, ждут внизу.
Они оба застыли. Пьер выругался и с сердитым видом сел на кровати.
– Скажите им… Скажите им, что я сплю. Вымотался. Пусть потом приходят.
За дверью помолчали, потом послышались удаляющиеся шаги по коридору.
Пьер снова вернулся к тому, чем занимался несколько минут назад. Максина несказанно удивилась, увидев, какой эффект имеют ее легкие поглаживающие движения. Она лишь слегка касается этой штуки – и крепкий парень, лежащий рядом с ней под теплым одеялом, такой сильный и бесстрашный, становится вдруг совершенно беспомощным.
– Давай снимем эти брюки, – пробормотал Пьер, и из-под одеяла по комнате полетели последние детали одежды Максины.
Она рискнула взглянуть вниз и снова застыла. Какой огромный! Но это же невозможно, он ее просто разорвет на части!
– Не надо, я боюсь, хватит, – запротестовала она, останавливаясь. Пьер застонал и тоже остановился.
– Верно. Ты еще маленькая, – неохотно проговорил он. При этих словах Максина разозлилась и снова ухватилась за него.
– Я не хочу делать тебе больно, – пробормотал Пьер, тем не менее забираясь на нее сверху.
Но оказалось почти совсем не больно, эта штука легко и вся целиком вошла внутрь, и вскоре они уже двигались в такт друг другу.
– Я правильно все делаю? – шепотом спросила Максина, не зная, верный ли она выбрала ритм. Все это было чем-то похоже на самбу, только