Те ученицы, что приезжали сюда из Англии, всегда проматывали свою первую стипендию на сладости, губную помаду и лак для ногтей. В этой швейцарской школе, предназначенной для девочек старшего возраста и призванной подготовить их к тому, чтобы они стали благовоспитанными леди, юные англичанки быстро освобождались от гнета строгих отечественных школьных порядков. После многолетних лишений в военные и первые послевоенные годы, когда дома даже хлеб и картошка были по карточкам, Швейцария 1948 года казалась девочкам настоящим раем по сравнению с измотанной, обедневшей и усталой Британией – раем, сделанным из кремовых пирожных, шоколада, снегов и романтики.
Пэйган склонилась над левой ногой Кейт. Красавица дорафаэлевского типа, но близорукая, она привыкла сутулиться, чтобы ближе было смотреть под ноги или на то, чем она занималась. Очки она надевала редко – отчасти потому, что стеснялась их, отчасти же потому, что постоянно их теряла.
Лениво развалившись на кровати и задрав голую левую ногу вверх так, что она висела в воздухе, Кейт смотрела поверх головы Пэйган в открытое окно спальни, где ее взору представали покрытые снегом горные вершины Гштада, как бы обрамленные белыми кружевными занавесками.
– Сходим перед чаем в лес? – предложила Кейт.
– Не дергайся, дура! – прикрикнула на нее Пэйган. – Нам же велели встретить новенькую. Сходим после чая, если она не приедет. А ты, к несчастью, заняла весь шкаф, самый лучший! Теперь там уже ничего не повесишь. Новенькой придется держать свои вещи под кроватью.
Большая часть жилых комнат в школе «Иронделль»[10] была рассчитана на трех студенток, но на самом верхнем этаже, под деревянными стрехами огромного шале, комнаты были меньше размером. К той комнатке на двоих, в которой жила Кейт, примыкала небольшая, выкрашенная в бледно-голубой цвет мансарда с низким, скошенным сосновым потолком; в ней едва хватало места для узкой, покрытой голубым покрывалом кровати, маленького столика и комода. Пэйган сразу же захватила мансарду себе, и, при ее потрясающей неряшливости, получилось, в общем-то, удачно, что она как бы жила одна, отдельно. Ничто не могло приучить Пэйган к аккуратности. Вообще-то настоящее ее имя было Дженифер, так ее окрестили в детстве; но поскольку няньке приходилось все время делать ей одни и те же замечания: «Подбери за собой, безбожная ты душа!» или «Не дам чаю, пока не приведешь комнату в порядок, безбожница!», то вместо Дженифер девочку постепенно все стали звать Пэйган[11], и со временем это прозвище так и прилипло к ней.
– Не хочу тратить попусту такое чудное время! – Кейт вскочила с кровати и натянула юбку