В порядке комментария к этой истории хотел бы заметить, что, будучи членом партии, сам я с пониманием воспринимал писаные и неписаные правила, нормы или условности партийной жизни. Вместе с тем, во мне всегда пробуждала чувство категорического неприятия практика коллективной расправы на Пленумах ЦК, когда вчерашнему партийному товарищу, ставшему вдруг изгоем, отказывали в праве на попытку объясниться. Было в этом что-то постыдно-волчье, хотя, конечно, волки подобного среди своих не практикуют. На момент июньского Пленума Медунову было 68 лет, партийный стаж 40 лет, из них 7 лет – член ЦК. Он прошел войну от звонка до звонка, оставался в рядах армии до 1947 г. Был Героем Социалистического Труда, кавалером четырех орденов Ленина, двух орденов Трудового Красного Знамени, несчетного множества медалей. Не менее половины членов Пленума, все члены Политбюро и Секретариата ЦК знали его лично, нередко многие годы. Несмотря на все эти обстоятельства и заслуги, Андропов, с трусливого согласия присутствующих, не позволил Медунову и слова сказать в свое оправдание. В тягостной атмосфере коллективной подлости, чуть пошатываясь, с почерневшим обмякшим лицом, покрытым инеем холодного пота, по красной ковровой дорожке Сергей Федорович покинул зал Пленумов ЦК. Травля Медунова продолжалась и с пришествием к власти Горбачева, с которым, в бытность того первым секретарем Ставропольского крайкома, он соперничал. Однако Сергей Федорович оказался человеком не слабым. Ценой долгих унизительных мытарств по инстанциям он сумел-таки очистить свое имя от грязи гебистской клеветы. В 1990 г., несмотря на помехи со стороны тогдашнего президента Горбачева, Прокуратура СССР отмела как необоснованные все выдвигавшиеся против Медунова обвинения. Ему, уже 75-летнему, вернули государственные награды, восстановили в партии. Но сделали это по подлому, без газетного шума и публичных извинений. Он долго болел и умер в Москве в сентябре 1999 г., пережив своего мучителя больше, чем на 15 лет».
Вот именно, по той причине, что травля С. Ф. Медунова продолжалась и с пришествием к власти Горбачева, мы считаем, что выдвинутая В. Легостаевым версия о причине нападок на Первого секретаря Краснодарского крайкома была не основной. Хотя, кто знает, прорвись на Кремлевский Олимп под крыло «любящего» его Л. И. Брежнева, Медунов мог озвучить и другую, компрометирующую Андропова информацию. Однако, Горбачев «додавливал» Медунова отнюдь не за то, что тот знал больше других о пятом пункте анкеты Андропова, у него на этот счет были другие резоны, а именно, месть за перенесенные им страхи и волнения во время борьбы за вожделенное кресло секретаря ЦК по сельскому хозяйству, которое больше подходило Краснодарскому «аграрию», чем Ставропольскому «комбайнеру».
А что же это еще за событие, спасшее Горбачева от неминуемой расправы, которое произошло, как пишет Легостаев «через