Девица пытается помочь мне укрыть Габриеля, но я ее оттесняю и огрызаюсь:
– Спасибо, уже помогла. Из-за кого ему, между прочим, «стало больно»?!
– Вы оба не местные, – невозмутимо говорит девушка, выжимая полотенце над тазиком. – У мадам сильный сдвиг на шпионах. Если бы я его не угомонила, она приказала бы телохранителям избить его до беспамятства. Я ему услугу оказала.
В ее словах нет злости. Она подает мне влажное полотенце и не вторгается на мою территорию.
– Каких еще шпионах? – интересуюсь я, осторожно стирая с лица и рук Габриеля песок и кровь.
Мне не нравится то, чем его успокоили. Он – единственная моя опора в этом жутком месте, и он так далеко!
– Их не существует, – отвечает девушка. – Почти все, что говорит эта женщина, – полная чушь. Паранойя у нее из-за опиатов.
Куда нас занесло? Хорошо хоть эта девица не настолько кошмарна, как остальные. В ее глазах под толстым слоем косметики – сочувствие. А глаза у нее красивые, похожие на две темные звездочки, сияющие в туманности зеленых теней для век. У девушки очень смуглая кожа. Короткие волосы лежат блестящими кольцами. И еще от нее исходит все тот же сладковато-затхлый запах – его испускает абсолютно все, к чему прикасалась мадам.
– Почему он назвал тебя лиловой девушкой? – спрашиваю я.
– Меня зовут Сирень, – объясняет она и показывает на светло-пурпурные цветы, вышитые на линялом платье; одна бретелька постоянно сползает у нее с плеча. – Зови меня, если еще что-то понадобится, ладно? Мне надо работать.
Она откидывает полог, впуская ночное небо и наполняя палатку холодным воздухом, рыком мужчин, хихиканьем девиц и ровным ритмом ударных.
– Это моя вина, – шепчу я, проводя кончиками пальцев по губам Габриеля. – Но я нас отсюда вызволю. Даю слово.
Волосы у меня слиплись от соленой воды, и я чувствую себя ужасно грязной. Меня так и тянет залезть в тазик и смыть с себя все. Но всякий раз, когда телохранители слышат плеск воды, в которую я обмакиваю полотенце, они заглядывают в прорезь палатки. Видимо, в веселом районе право на частную жизнь давно забыто. Я ограничиваюсь тем, что закатываю рукава и брючины джинсов, чтобы вымыть как можно больше. Кто-то приготовил мне шелковое платье – такое же зеленое, как палатка, и с оранжевым драконом на боку – но я его не надеваю.
Я сворачиваюсь рядом с Габриелем, обхватив его рукой. Мыло оставило на мне странный запах мадам, а от моего спутника по-прежнему пахнет океаном. Я чувствую, как под моей ладонью вздымается грудь Габриеля, ритмично сокращаются и расслабляются мышцы на его ребрах. Я закрываю глаза, притворяясь, будто его сон совершенно нормален, и если я позову, Габриель тут же ко мне вернется.
Идет время. Девицы приходят и уходят. Я делаю вид, что сплю, пытаясь уловить, о чем они между собой шепчутся. Они говорят непонятные мне вещи. Ангельская кровь. Новый желтый. Мертвые зеленые. Издалека на них орут мужчины, и девушки уходят; их бижутерия постукивает, словно пластиковые кандалы.
Чувствую,