Дело это сравнительно малой важности для нас и может иметь жизненно важные последствия для них в будущем. Это их проблема и следующий ход на их стороне. Имею честь оставаться, сэр, искренне Ваш, Джозеф Дэйвис.
Официальный обед на даче Розенгольца.
10-е февраля 1937-го.
Достопочтенному Стивену Эрли.
Дорогой, Стив. События здесь развиваются в стремительном темпе. Я здесь примерно две недели, а событий набежало уже столько, что кажется – будто два месяца.
Данный комиссаром внешней торговли обед был необычен и интересен. Ясным холодным днём мы проехали по заснеженным окрестностям примерно тридцать пять миль дорогой Сталина, широкой асфальтовой магистралью, вероятно около ста пятидесяти футов шириной. Это часть новой военной трассы.
На другом конце этих миль оказался лес белых берёз с одной стороны и зелёных елей с другой, оба очищенные от подлеска. Это был район загородных дач, с заборами около десяти футов высотой, обычно выкрашенными в зелёный цвет. Все выглядели заботливо ухоженными.
Извилистый подъезд от дороги к даче был весьма живописен. Дом, большой и удобный, возвышался посреди красивейшего вида запорошенного снегом пейзажа. Он был неплохо и приятно обставлен в довольно тяжеловесном современном германском стиле.
На пути домой мы проезжали дачу Сталина. Она также была окружена высоким крашеным забором с несколькими солдатами рядом. К нему почти невозможно прорваться, но думаю, я увижу его прежде, чем уеду.
Эти комиссары, конечно, ведут себя достойно. Живут они или в Кремле, окружённом стеной городе внутри города, с красивыми старинными дворцами старого двора и церквями, или в загородных домах. Или там и там.
Ворошилов произвел на меня чрезвычайно сильное впечатление, впрочем как и все они. Ворошилову пятьдесят четыре, а выглядит примерно на тридцать шесть.
(Примечание Мемуариста. На самом деле, Ворошилову зимой 1937-го стукнуло не пятьдесят четыре, а уже пятьдесят шесть.)
Он не высок, но держится с большим достоинством и крайне эффектной военной выправкой. Более того, я думаю, он человек большой интеллектуальной силы, способный выхватывать из ситуации главное, выметая наружу всё несущественное.
Генеральный прокурор – человек примерно шестидесяти лет и во многом напоминает Гомера Каммингса. Спокойный, бесстрастный интеллектуал, способный и мудрый. Процесс над изменниками он вёл в манере, сыскавшей моё уважение и восхищение как адвоката.
(Примечание Мемуариста. А вот с Андреем Януарьевичем Вышинским история обратная. Дэйвис ему набавил на взгляд целых семь лет. В декабре Вышинскому исполнилось всего пятьдесят три. Непростая была жизнь и работа у главного обвинителя СССР. Продолжаем.)
Микоян, комиссар пищевой промышленности, – характерный южнорусский тип, грузин. Смуглый, выдающийся нос, высокие скулы, волевой подбородок