Был такой случай. У командира корабля треснул в квартире унитаз, и он, выдав три литра спирта мичману со своего экипажа, приказал ему найти и установить в квартире новый унитаз взамен треснувшего. Вечером командир увидел новый сверкающий унитаз и отпустил мичмана на корабль. Через час раздался звонок в дверь квартиры. На пороге стоял «партизан» или военный строитель, который попросил пропустить его в туалет для осмотра только что установленного унитаза. Пройдя в туалет, «партизан» молотком расколотил унитаз в мелкие кусочки, а на вопрос командира корабля, зачем он это сделал, пояснил, что мичман не рассчитался с ним за сам унитаз и за сделанную работу. Оказывается, мичман обещал выдать солдату-партизану литр спирта, а когда тот выполнил работу, то просто выгнал его, решив использовать весь полученный спирт для собственных нужд. Вот за жадность и лживость своего подчиненного командир и получил возмездие в виде уничтоженного унитаза. Такие бытовые истории мелкого воровства и постепенного растекания этой заразы по гарнизону можно приводить до бесконечности. Командование и политотдел флотилии по своему служебному положению не могли не видеть всех этих безобразий и принять меры, чтобы заменить «партизан» гражданскими строителями. Но видимо, духовное разложение моряков корабельного состава входило в тайные планы политического руководства страны, поэтому никаких конструктивных реформ по улучшению бытовых условий плавсостава и освобождения его от тяжкой кабалы гарнизонных работ и нарядов, мешающих исполнению прямых стратегических функциональных обязанностей, не происходило. Наоборот, с каждым годом обстановка с пьянством, воровством и грубыми нарушениями дисциплины в гарнизоне ухудшалась. Вместо реальных изменений к лучшему происходило увеличение физических и психических нагрузок на боевые экипажи подводных лодок, которые были связаны не столько с плотным графиком несения боевых служб и патрулирований, сколько с распылением сил корабельных составов на второстепенные наряды и работы.
Вера и чувство Родины как истоки духовной и физической стойкости
Скажу по совести, что мне лично да, наверное, и другим офицерам, мичманам и личному составу позволяла перенести физические и духовные сверхнагрузки полная уверенность в необходимости нашего ратного труда для безопасности нашей родины. Мы кожей ощущали на себе огромную ответственность за подводную