– Все. Я пас, – бросив палочки на землю и смахнув заливающий глаза пот краем футболки, заявил я.
Снова пошел дождь. Я старался поймать языком теплые капли и радовался даже той малости, что удалось проглотить. Но уже через несколько минут дождь закончился так же неожиданно, как и начался.
Все еще обливаясь потом, я спустился на берег, снял футболку и в одних шортах побрел по мелководью. Температура воды в лагуне была как в ванне, но, окунувшись с головой, я почувствовал, что стало вроде бы немножко прохладнее. Анна пошла за мной, но остановилась в нерешительности у кромки воды. Она села на песок и закрутила узлом свои длинные волосы, убрав их с шеи. Она, должно быть, совсем сварилась в джинсах и футболке. Через пару минут она поднялась и после секундного колебания решительно стянула через голову футболку. Затем вылезла из джинсов, оставшись в одном нижнем белье – черном бюстгальтере и черных же трусиках, – и в таком виде направилась ко мне.
– Будем считать, что на мне купальник. Ну как, договорились? – сказала она, присоединяясь ко мне в воде. Ее лицо было красным, и она старалась на меня не смотреть.
– Не вопрос. – Я был настолько ошеломлен, что практически потерял дар речи.
У нее было потрясающее тело. Длинные ноги, плоский живот. И очень красивый бюст. Мне, конечно, не следовало оценивать ее прелести, но не делать этого я просто не мог. Вы, наверное, можете подумать, будто в такой ситуации вряд ли у меня может встать – особенно если учесть, что я умирал от голода и жажды, да и вообще мы оба были в полном дерьме, – и наверняка ошибетесь. И только отплыв от нее подальше, я хоть чуть-чуть пришел в норму.
Мы довольно долго пробыли в воде, но на берегу она уже одевалась, повернувшись ко мне спиной. Мы проверили свое хлебное дерево, но не нашли на земле ни одного упавшего плода. Тогда Анна опять залезла мне на плечи, и когда я помогал ей выпрямиться, поддерживая за бедра, воспоминание о ее голых ногах вспышкой мелькнуло у меня в голове.
Ей удалось сбить два плода хлебного дерева. Но есть мне особо не хотелось, что было весьма странно, так как, по идее, я должен был умирать от голода. Анна, кажется, тоже была не слишком голодна, потому что не стала есть фрукт, а только высосала весь сок.
Когда солнце спряталось за горизонт, мы растянулись на песке и принялись наблюдать за тем, как хозяйничают в небе летучие мыши.
– Сердце что-то слишком часто бьется, – сказал я.
– Это симптом обезвоживания организма.
– А какие еще симптомы?
– Потеря аппетита. Отсутствие потребности в мочеиспускании. Сухость во рту.
– У меня все это имеется.
– И у меня тоже.
– Сколько мы сможем продержаться без воды?
– Дня три. Возможно, меньше.
Я попытался вспомнить, когда пил последний раз. Может, в аэропорту Шри-Ланки? Во время дождя мы глотали капли, но этого явно было недостаточно, чтобы остаться в живых. Когда я понял, что наше время стремительно кончается, то чуть было не обделался со страху.
– А как насчет пруда?
– Не