– «Внутри я ощущал, что не достоин еды. Я не мог смотреть на неё из-за присущих данному психическому состоянию, побочных эффектов, сопровождаемых паническими атаками и желанием расстаться с жизнью».
Жалея себя, Шон произнёс эти слова мысленно и запрокинул правую руку над головой. Сплюнув зубную пасту в белоснежную раковину, он посмотрелся в зеркало. В нём отражался парень с растрёпанными волосами. Капля зубной пасты попала на позолоченную раму зеркала. Безупречность, красота и роскошь в один миг были нарушены одним плевком. Свет замерцал, из-за чего, ему на мгновение показалось, что выражение лица изменилось. Волосы нитями упали на лицо, мешки под глазами потемнели, сделав взгляд более злобным и глубоким, на лице появилась широкая ухмылка во весь рот, зубы, казалось, стали неестественно острыми. Изо рта по подбородку стекала пена от зубной пасты, а также синяя кровь и слюни.
Не помня, как оторвал пластырь от запястья руки и расковырял корочку от раны, Шон свалился на пол. Тело перестало его слушаться и с неким безумием и удовлетворением, он начал размазывать кровь по зеркалу, раме, полотенцам и начал бить зеркало кулаками. Сорвавшись на пронзительный вопль, он прикусил полотенце, представляя, что ему делают электрошок. «Я – ничтожество!». Свет в комнате замерцал ещё интенсивнее, а он сидел и смеялся на полу. Отодвинув волосы, осторожно окунул свой палец в кровь и нарисовал небольшой круг на своём носу, словно это клоунский нос. «Ничтожество! Ты слышишь эти голоса в голове?» – пронеслось в его мыслях. Шон всё время представлял, что мог что-то изменить. Ему казалось, что его сил хватит прекратить эти припадки, но, к сожалению, разум начал необратимо раскалываться на бесчисленное количество частей. Одна часть полушария смотрела на всё это стороны и умирала